Всем известно, что не существует лучшего способа проверить качество оказания медицинской помощи, чем заболеть самому или довериться в этом вопросе мнению близких. А потом рассказать об этом живущим за границей родственникам и друзьям, чтобы они ужаснулись нашей нынешней крымской действительности. И это правда без прикрас, потому как банальный вызов врача на дом, а уж тем более посещение поликлиники с последующим поиском назначенных препаратов превращается в теперешней Керчи в настоящий, а не придуманный квест.
Нехватка врачей обернулась тем, что участковый терапевт нынче превратился почти в уникального специалиста. Видимо, по этой причине практика посещения больных на дому участковыми врачами отменена – нынче это прерогатива фельдшеров. Сейчас, когда Керчь вырвалась в Крыму на лидирующие позиции по числу заболеваний вирусными инфекциями, нехватка медицинского персонала стала особенно острой. Однако это отчасти упростило жизнь тем самым фельдшерам, которые теперь не бегают на вызовы, а как белые люди ездят на выделенных больницами машинах. Но наличие транспорта еще не гарантия того, что вы дождетесь его приезда. Может случиться так, что выделенная машина поломается, замены ей нет, другие фельдшеры завалены своими вызовами, и вы пролежите целый день в соплях и с температурой, так и не дождавшись осмотра, диагноза и назначения. Особенно если больной пенсионер и больничный ему не нужен. Такие истории пока еще не часто встречаются в Керчи, однако лиха беда начало: сезон вирусных заболеваний только раскачивается, так что готовиться надо к худшему.
В том числе и к тому, что вызванный на дом фельдшер вполне может сам оказаться носителем инфекции. Их экипировка вызывает горький смех: одноразовый не по размеру халат и шапочка, которые все мы видим на персонале парикмахерских и косметических салонов. Маска, безусловно, имеется, но вот с бахилами полная засада. Фельдшер или топает по улице, подъезду и заходит в квартиру в раз и навсегда надетых на целый рабочий день уже грязных бахилах, создавая видимость защиты, либо просит у родственников больного выдать ему, если имеются, те же самые бахилы или в случае отсутствия хотя бы целлофановые пакеты. Тесты на коронавирус делают в исключительных случаях, вроде как только тем больным, кому лет двадцать-тридцать назад перевалило за шестьдесят пять лет, все остальные на это могут и не рассчитывать. Как и на КТ, потому что на компьютерную томографию, замечу, платную, сумасшедшие очереди, в некоторых медцентрах Керчи аппараты уже вышли из строя. Можно, конечно, заменить ее рентгеном, но, во-первых, и эти аппараты из-за длительной амортизации постоянно выходят из строя, а во-вторых, вряд ли в разгар эпидемии у многих появится желание торчать часами в узких коридорах поликлиники, где никакой санитарной дистанции из-за толпы.
Но это еще не выписанные российской медициной «процедуры». Если кому повезло дождаться в день вызова фельдшера или побывать на приеме у него в поликлинике и выйти оттуда живым, то предстоит еще отыскать в аптеках назначенные лекарства. Сейчас сделать это не просто сложно, а порой невозможно. Не из-за стоимости, хотя цены такие, что не сразу понимаешь, что всего-навсего зашел в аптеку, а не в автомагазин. Сейчас все чаще мы стали вспоминать забытое слово «дефицит» именно в аптеках. И опять-таки далеко не всегда из-за того, что лекарства не завезли, перестали выпускать или в России не зарегистрировали. Они вполне чинными рядами могут лежать на аптечном складе, ожидая, когда заработает система маркировки лекарств. Ничего не могли придумать более вредного для здоровья в период коронавирусной пандемии, чем эту систему. Все, что в России придумывают как инновации, рекламируют не иначе как борьбу с коррупцией. Вот и эта система маркировки лекарств призвана бороться с «ею проклятою». Повсеместно она начала действовать с лета нынешнего года.
Эффективность медицинской помощи в России оценивается вовсе не выздоровлением больных, а правом отказать им в этой помощи
Но опять же, как все в России, работает с постоянными сбоями. Систему маркировки создавали и устанавливали явно не те компьютерные спецы, что с легкостью хакают результаты американских выборов. Объясняю на пальцах, что значит сбой в системе маркировки лекарств. Это значит, что ввезенный, к примеру, из Нижнего Новгорода препарат в Керчи не продашь, пока автоматически не зарегистрируешь его доставку по месту назначения и в конкретную аптеку. Так мы покупали, вспомнив времена советского блата, производимый в Самарской области азитромицин, когда знакомая заведующая аптекой продала его без упаковки, оставив ее с ярлычком до того времени, когда система войдет в разум. То есть пока система маркировки не заработает, полученные лекарства лежат в аптеках мертвым грузом, а родственники заболевших сбиваются с ног в поисках необходимого препарата. И фармацевты не лгут, говоря об отсутствии нужного лекарства, потому что пока ярлычок на упаковке не зарегистрирован в системе маркировки, лекарства формально не существует в наличии. А если добавить к этой проблеме русскую запасливость, когда, узнав или услышав из телерекламы, медицинских передач и от знакомых, какими препаратами нынче модно лечиться, то нет ничего удивительного, что самыми популярными ответами в аптеках стали «Будет завтра!», «Есть только аналог!», «Давно не получали!», «С утра продали все три упаковки!» и оглушительное «Нет!» Я уже не говорю о том, что едва заболев, все дружно вспоминают те лекарства, которыми привыкли лечиться при Украине. Друг рассказывал, что к нему на вызов пришел молодой фельдшер, у которого он поинтересовался, можно ли заменить «линекс» «ацедолаком», чем ввел медика в ступор. Он, окончивший Керченское медицинское училище уже после аннексии, и слыхом не слыхивал о таком препарате. Держа в руках аннотацию, фельдшер радостно заметил: «О, давно я по-украински не читал! Да, хорошее средство! В России такого нет. Да что говорить, я и сам знаю, и старшие коллеги говорят, даже обычные анальгин с аспирином украинского производства намного эффективнее российского!»
Это он точно заметил, поскольку эффективность медицинской помощи в России оценивается вовсе не выздоровлением больных, а … правом отказать им в этой помощи. Мы тут в Крыму уже, кажется, разучились удивляться российским новациям, но, оказывается, нам еще не везде показали кузькину мать. На днях Госдума приняла изменения в закон об обязательном медицинском страховании, согласно которому лечебные учреждения могут отказать в помощи пациентам в случае перерасхода средств или сокращения финансирования из фонда ОМС. То есть в конце года, когда обычно денежные средства на исходе, или в начале, когда бюджет еще полностью не сформирован, или когда пациент настолько стар, что жаль тратить на его лечение государевы денежки, или когда требуется высокотехнологичная помощь, в больницах и поликлиниках той же Керчи можно отказать в медицинской помощи больному на вполне законном основании. Это и есть истинное лицо российской медицины, за которую адепты «русской весны» голосовали на «референдуме».
Андрей Фурдик, крымский блогер, керчанин
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: