Доступность ссылки

Письма крымчан: Жить на полуострове не значит предать


Граффити в Симферополе, май 2015 года
Граффити в Симферополе, май 2015 года

Не секрет, что к нам, оставшимся на полуострове крымчанам, относятся без особой симпатии как постоянно живущие на материковой Украине, включая и переселенцев, так и теснящие нас россияне.

Между ними существует определенный паритет: и те, и другие считают нас предателями. Наши переехавшие на украинский материк земляки полагают, что мы сложили лапки, побоялись расстаться со своей мягкой кроватью, теплом и морем, продались захватчикам, получив российские паспорта и прочие оккупационные документы. Даже если тебе не сказали об этом, глядя в глаза, то сделали это, к примеру, в социальных сетях, расфрендив без открытого объявления войны: вроде как человек демонстрирует тебе свою принципиальную позицию и политические взгляды и дает понять, что ты его дружбы не достоин. И смешно доказывать их неправоту, бить себя в грудь, писать в личку: «Я ваш, я ваш!», лайкать их посты, чтобы они видели свою ошибку.

Меня расфрендили несколько переехавших на материковую Украину человек, с которыми я не тесно, но определенным образом общался. Выворачивать перед ними свою душу, делиться своими взглядами на нынешнюю крымскую жизнь никогда не считал нужным, после случившейся аннексии не обсуждал с ними ситуацию. Видимо, по этой причине попал в немилость.

Если все крымчане с проукраинской позицией покинут полуостров, не будет ли это означать, что коренные жители сдались на милость оккупантов и признали их право занять наши места?

По правде сказать, меня это не волнует, поскольку я продолжаю поддерживать отношения, общаться и по приезде на материковую часть Украины встречаться со своими единомышленниками, как переехавшими из Керчи и Крыма, так и со своими никогда не жившими в Крыму однокурсниками. Мне кажется большой глупостью исключать из числа друзей тех, кто по каким-либо обстоятельствам продолжает жить в Крыму. В тех же социальных сетях активничают крымчане с проукраинской позицией, конечно же, скрываясь под никами, что вполне естественно для нынешней ситуации на полуострове, когда Россия в лучшем случае заклеймит человека иностранным агентом, а в худшем упакует на нары. А с другой стороны, если все крымчане с проукраинской позицией покинут полуостров, не будет ли это означать, что коренные жители сдались на милость оккупантов и признали их право занять наши места?! Мой приятель, давно обосновавшийся во Львове, всегда говорит, вроде как со смешком, но с дальним прицелом: «Вы там, ребята, запоминайте тех, кто предал Украину. Наша все равно возьмет, и мы с ними рассчитаемся за предательство».

О том, что нас, крымчан, считают предателями, мне впервые довелось услышать на Крещатике сразу после аннексии полуострова от немолодой женщины, когда я разговаривал с Михаилом Гаврилюком. Услышав, что я из Крыма, она подскочила и стала, тыкая в меня пальцем, кричать: «Предатели, вы не защищались, как мы на Майдане!» Было странно слышать такое в те дни, когда весь Киев, включая станцию метро «Майдан Незалежности», украшали надписи «Крим – це Україна!», а люди, услышав, что человек приехал из Крыма, подходили, предлагая то жилье, то еду, то помощь с устройством, подсказывали адреса принимающих беженцев организаций, жалостливые тетеньки гладили по голове, причитая: «Бідненькі, куди ж ви тепер?» Потом это жалостливое отношение схлынуло, его место заняло любопытство. Через два года, узнав, что я из Крыма, меня уже спрашивали о том, правда ли, что мы в Крыму зажили как в раю, продукты дешевые, зарплаты и пенсии высокие, коммуналка дармовая, а Россия делает из Крыма образцовую картинку с идеальными дорогами, новостройками и прочими радостями быта. И услышав, что это все брехня и сказки для доверчивых, смотрели насторожено, и ты понимал, что ведешь диалог с пророссийским украинцем, кушающим на ужин новости российского телевизора. Такое вполне возможно, ведь и мы еще до 2014 года устанавливали себе кабельное ТВ, чтобы иметь возможность смотреть российские телепрограммы и слышать свой родной русский язык. Так и в Киеве, думаю, предостаточно граждан Украины, то ли продолжающих считать себя советскими, то ли родившимися в России, то ли имеющими там родственников, восторженно принявших «воссоединение» Крыма с Россией.

Меня удивила консьержка в подъезде дома, где живут родственники. Пенсионерка, говорящая исключительно по-украински, с ностальгией спрашивала, «чи існує ще «Поле чудес», бо вона сумує за Якубовичем». Она тоже искренне удивлялась, как это не нравится жить в России, когда «їй, старій, доводиться працювати, тому що комуналка дорога, а роботи дітям немає, а там пенсії божевільні і роботи для молодих багато». Она приезжает на смену раз в три дня из Черкасской области, и только диву даешься, что эта пенсионерка смотрит и слушает в своем селе, если завидует ставшим россиянами крымчанам. И невдомек ей, что пенсионеры в Крыму, принявшие оккупацию «на ура», иной раз почесывают репу, потому что, как и бабушка-консьержка, и в семьдесят не могут оставить работу, чтобы иметь возможность платить за коммуналку и питаться более-менее нормально да лекарства покупать. Они, слыша рассказы бывающих на материковой Украине, удивляются, что не так там все плохо, как елозит их по ушам российский телевизор.

Мы еще материковой Украине пригодимся, лишь бы она помнила, что мы и в оккупации остаемся ее гражданами не только по паспорту

Такие, как знакомая консьержка, нас предателями, понятное дело, не считают, они полагают, что мы с жиру бесимся. Примерно так рассуждала женщина, с которой довелось ехать в маршрутке из Крыма в Киев. Когда-то дети купили им с мужем квартиру в Евпатории, где они живут постоянно, приезжая в Киев только в исключительных случаях. Она с таким восторгом рассказывала пассажирам, как теперь здорово стало в Крыму, что у некоторых заметно чесались кулаки. А в другой раз моими соседями в маршрутке были две женщины, свекровь и невестка, ездившие проведать свою квартиру в Алуште, которые говорили прямо противоположное: дорого, морально некомфортно, люди изменились, из добрых, открытых, отзывчивых превратились в молчаливых, злых, двери не открывают, в разговоры не вступают, мнения своего не выражают, к украинцам, сезонно жившим с ними в соседях, относятся препаршиво. Они, напротив, удивлялись, почему не все крымчане уезжают с полуострова, жить стало ничуть не сытнее, но морально тягостно, и переселенцы из соседней России не приветствуют соседство с местными. И вот буквально сегодня утром в маршрутке я услышал подтверждение их словам от молодой женщины, по говору неместной, которая рассказывала знакомой, какие мы, керчане, недобрые, завистливые, обозленные. И это человек говорит о керчанах, которых всегда и все считали самыми добрыми, открытыми, радушными, готовыми показать в любимом городе все самое лучшее, чтобы и приезжие привязались к нему душой. Это ж как надо было изменить жизнь, как изгваздать моральный климат, чтобы люди стали своей противоположностью!

То, что переприсягнувших России украинских военных называют предателями присланные из России служивые – всем давно известно. Причем не за глаза, а прямо в лицо, чтобы уж припечатать, так крепко. Но и на гражданке, где брезгливость по отношению к местным «интеллигентно» приглажена, их ставят на пару ступенек ниже и в карьере, и в оценке их профессионализма. Позволяют спрашивать, а что делают все эти шевченки, хоменки, ротаенки в российском Крыму, почему с такими фамилиями они не уехали «к себе на Украину». «Остались тут нас учить!» – заявил сотруднице с фамилией Тягнирядно новый директор предприятия, где она проработала всю жизнь, за то, что поставила под сомнение его распоряжение.

Да, отношение к нам, оставшимся в Крыму, с обеих сторон попахивает откровенным неприятием. Но мы потерпим, потому что правду о себе знаем. Мы еще материковой Украине пригодимся, лишь бы она помнила, что мы и в оккупации остаемся ее гражданами не только по паспорту.

Андрей Фурдик, крымский блогер, керчанин

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

FACEBOOK КОММЕНТАРИИ:

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG