27 сентября 2014 года в Белогорске люди в форме похитили двух молодых парней – сына и родного племянника активиста крымскотатарского национального движения Абдурешита Джеппарова. В связи с инцидентом с 1 октября 2014 года начала свою работу Крымская контактная группа по правам человека.
О том, как произошло похищение, о реакции президента России Владимира Путина на похищение, есть ли какие-то сведения о похищенных, кто занимается расследованием в интервью Крым.Реалии рассказывает координатор Крымской контактной группы по правам человека Абдурешит Джеппаров.
– Абдурешит, как произошло похищение Вашего сына и племянника?
– 27 сентября 2014 года около 19 часов в пределах поселка компактного проживания крымских татар Сары-Су, пригородном микрорайоне Белогорска, российские спецслужбы – люди в черных униформах – похитили моего сына Исляма Джеппарова и племянника Джевдета Ислямова. Были они на черном «Фольксвагене» с тонированными стеклами. Ребята шли по тротуару вдоль дороги, когда их схватили, затолкали в машину и увезли.
– Как Вы узнали об этом?
– Об этом мне сообщил свидетель похищения – молодой человек, проживающий в Сары-Су. Он подъехал к моему дому, было где-то минут пять восьмого вечера, посигналил, я вышел. Он мне обо всем рассказал. На вопрос о том, кто это были, он ответил, что люди в черной форме, а на спине планки, как у полицейских, он не разглядел, что было на них написано. Делаю вывод, что моего сына похитили служащие Российской Федерации.
– Каковы были Ваши дальнейшие действия?
– Об этом я сообщил в полицию. Потом поехал туда, написал заявление. Затем к этому делу привлекли Следственный комитет и меня сопроводили в их здание.
– И что там происходило?
Меня стали допрашивать, как виноватого в чем-то, будто преступника. Но больше досталось свидетелю
– Там началось то, чего не должно было быть. Меня там стали допрашивать, как виноватого в чем-то, будто преступника. Но больше досталось свидетелю. Его подняли на второй этаж, оттуда я услышал крики, шум. Свидетель сообщил о похищении, он выполнил свой гражданский и человеческий долг, но вместо того, чтобы его уберечь от возможной опасности, с ним на втором этаже творили жуткие вещи. Я помню, как он спустился, спрашиваю, что там такое было. А он бледный и ничего не говорит. Это свидетель, тот, кому я благодарен и которому должны были бы быть благодарны и органы следствия.
– Что было дальше с ним?
– Дальше ему придумали какое-то уголовное дело, держали его в СИЗО, как это здесь делается. Потом осудили, приговорили к сроку в колонии. Но еще долго потом держали в СИЗО, не этапировали в колонию. Затем отправили, и он отбыл свой срок.
– Он реально был виновен в чем-то?
Мы поняли, что следствие, скорее всего, заодно с теми, кто совершил это преступление
– Адвокат, который вел его дело, так и сказал, что он ничего преступного не сделал, но он был свидетелем по делу сына Абдурешита Джеппарова – вот это и отразилось на его судьбе, стало причиной его преследования.
– А как проходило следствие?
– Следствие как будто бы шло. Но по тому, как относились ко мне, к моей сестре, сына которой тоже похитили российские служащие, мы поняли, что следствие, скорее всего, заодно с теми, кто совершил это преступление. Потому что постоянно шумели на нас, не позволяли говорить на родном языке, в общем, по всему было видно, что там все заодно.
Поэтому, когда мне задают вопрос, как идет следствие, я думаю, что это из области абсурда, потому что и следствие, и спецслужбы знают в отношении этого дела все, что им нужно знать, это одна система, одно государство.
– Делу была придана огласка со стороны российских правозащитников?
– 14 октября, спустя две недели с похищения, состоялось совещание Совета по правам человека при президенте России. Есть такая практика, что раз в год, где-то в октябре, они встречаются. На этом совещании председатель СПЧ Николай Сванидзе сообщил президенту России Владимиру Путину о том, что в Крыму практикуется похищение людей. На что тот ответил, мол, он этого не знал и такое не должно быть.
Реакция президента России, на мой взгляд, была неверной. Он должен был дать указание, чтобы преступление было раскрыто
Такой ответ можно было бы услышать, к примеру, от учителя, который узнал, что ученицу дергают за косичку, это как бы проказы мальчишки. А здесь совсем другой случай. До этого еще были похищенные, поэтому реакция президента России, на мой взгляд, была неверной. Он должен был дать указание, чтобы преступление было раскрыто и обозначить сроки, а потом сообщить обществу о результатах. Этого не было сделано. Это была такая умилительная беседа, будто все нормально. Отсюда опять же вывод, что похитители из среды спецслужб России.
– Кто-то сейчас занимается этим делом?
– Прошло четыре года. Ничего по сыну и племяннику неизвестно. Работают три адвоката: из Санкт-Петербурга, Киева и Крыма. Дело возбуждено и в Украине прокуратурой АРК. Раз мой сын гражданин Украины, то Украина реагирует в этой части правильно.
Время покажет, кто доведет дело до конца. Пока же даже не знаю живы ли они. Если мой сын жив, то ему через два месяца будет 23 года, а на момент его похищения ему не было и 19-ти.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: