Украинский и крымский «факторы» значительно повлияли на процесс сворачивания свободы слова в России. Об этом заявляют эксперты Международной правозащитной группы «Агора», чьи адвокаты защищают крымчан, преследуемых российскими силовиками и спецслужбами. Доклад «Агоры», посвященный состоянию свободы слова в России и цензуре вследствие конфликта с Украиной, был презентован в Киеве 8 июня. Исследование подготовили глава «Агоры» Павел Чиков и правовой аналитик организации Дамир Гайнутдинов.
Российские эксперты анализировали контент российских СМИ и информацию за последние три года из открытых источников и выявили тенденцию к увеличению запретных тем в российских СМИ, связанных с Украиной и российской аннексией Крыма.
«В России всегда были нежелательные для властей темы, освещение которых несло определенные угрозы. Если ранее они в основном касались критики Русской православной церкви и политики российских чиновников, освещения темы ЛГБТ, то с 2014 года к таким добавились темы Украины, которые связаны с Евромайданом, а также критикой аннексии Крыма», – говорит Дамир Гайнутдинов.
Преследования: цифры и тенденции
Как отмечено в отчете, основным инструментом давления на критиков российской аннексии Крыма является статья 280.1 Уголовного кодекса России (публичные призывы к нарушению территориальной целостности России), которая вступила в силу 9 мая 2014 года. По данным «Агоры», в девяти из 16 известных на данный момент в России уголовных делах о сепаратизме, которые возбуждены в отношении активистов, речь идет о публичном обсуждении статуса полуострова.
С 2014 года к запретным темам добавились Украина, Евромайдан и критика аннексии КрымаДамир Гайнутдинов
Авторы исследования также приводят данные правозащитного центра «Мемориал», согласно которым в России сейчас 52 человека признаны политзаключенными. Из них 20 человек так или иначе связаны с Крымом, отмечают в «Агоре».
«Общее ужесточение практики преследования по так называемым «антиэкстремистским» статьям Уголовного кодекса сказалось на делах, связанных с высказываниями по поводу отношений с Украиной – за период с 2014 года известно не менее 10 приговоров (в отношении российских граждан – КР) к реальному лишению свободы. <...> Однако даже приговор, не связанный с лишением свободы – особенно, когда осужден не известный активист, а простой гражданин, что-то «лайкнувший» или прокомментировавший в социальных сетях, – имеет значительный охлаждающий эффект в отношении готовности людей обсуждать актуальные проблемы, тем более онлайн», – говорится в докладе.
Его авторы заявляют об ужесточении в течение трех последних лет практики преследований граждан России за публичные акции, особенно с использованием украинской символики, что всегда становится отягчающим основанием для их инициаторов.
Помимо преследований граждан и активистов, которые критически высказываются на тему аннексии Крыма и внешней политики России, давлению подвергаются и неправительственные организации, российские музыканты и писатели.
«Присоединение» Крыма к России и последовавшая за ним международно-политическая изоляция страны несомненно способствовали и ужесточению регулирования интернета, и общему сужению свободы слова. С 2014 года в России приняты десятки законов, серьезно ограничивающих свободу получения и распространения информации, а также значительно расширяющих полномочия спецслужб в сфере слежки за пользователями», – утверждают в «Агоре».
В Крыму такую практику ощутили на себе многие из тех, кто попали под каток репрессий, начиная с 2014 года. По мнению правозащитников «Агоры», ситуация, сложившаяся на полуострове, напрямую угрожает и жителям России. Об этом в интервью Крым.Реалии рассказал Дамир Гайнутдинов – один из авторов доклада, кандидат юридических наук, соучредитель Ассоциации пользователей интернета России, представитель в российских судах интересов ряда сайтов, заблокированных по инциативе властей.
Дамир Гайнутдинов
– Дамир, вы заявили, что украинский и крымский «факторы» значительно повлияли на процесс сворачивания свободы слова в России. Какие тенденции вы можете выделить?
– В России возродилась практика нападений на активистов и журналистов, которые освещают публичные акции против войны и в поддержку Украины. Силовые меры к ним применяют представители прокремлевских сил: всяческие казаки, антимайдановцы, «сербы» (представители движения SERB, заявляющее об уличном противостоянии «пятой колонне») – при молчаливой поддержке российских властей и при попустительстве полиции. Эти нападения не расследуются. А попытка дать им отпор, как правило, может закончиться уголовным преследованием жертв нападений.
Наблюдается ужесточение антиэкстремистского законодательства России – именно оно применяется для подавления свободы слова
Важный момент – ужесточение антиэкстремистского законодательства России, поскольку именно оно чаще всего применяется для подавления свободы слова. Также наблюдается ужесточение приговоров по таким уголовным делам. За последние три года мы выявили почти две сотни кейсов, связанных с ограничением и преследованием российских граждан за поддержку Украины и обсуждение принадлежности Крыма. Из 16 известных в России уголовных дел по статье 280.1 УК России (сепаратизм) девять – это крымские дела, то есть они были возбуждены именно за публичное обсуждение вопроса о статусе Крыма.
Также отмечается дальнейшее ужесточение ограничений свободы интернета, выраженное в стремлении властей все заблокировать и контролировать. Прослеживаются факты блокировки интернет-сайтов, закрытие медиа именно в связи с обсуждением крымских событий. Один из примеров – интернет-газета Каспаров.ru.
– Означает ли это, что в России дискуссия о принадлежности Крыма продолжается, несмотря на то, что российские власти утверждают, что этот вопрос закрыт?
– Однозначно, это дискуссия не закончена. Это одна из самых болезненных тем. Она постоянно возникает, в том числе и в связи с международной поддержкой Украины. Может быть, российские власти и хотели бы закрыть крымский вопрос и перестать вспоминать об этом, но они вынуждены постоянно возвращаться к нему именно потому, что это вопрос международного уровня. И, соответственно, это дает возможность поддерживать его и во внутренней российской повестке. Это очень важно.
Дискуссии о будущем России часто строятся вокруг того, как она будет выстраивать отношения с Украиной и что будет с Крымом. И вопрос «чей Крым» все равно задается.
– Адвокаты «Агоры» уже третий год защищают крымских журналистов и активистов, которых коснулись репрессии российских властей и спецслужб. Почему ваша организация берется за эти непростые и опасные кейсы?
– «Агора» изначально создавалась как организация, которая будет работать с самыми серьезными нарушениями прав человека. Защита гражданских активистов, журналистов и пользователей интернета является одним из приоритетов «Агоры». Поскольку дискуссия вокруг Крыма напрямую отражается на практике и составе дел, мы не могли миновать ее.
– Известно, что один из ваших адвокатов переехал жить в Крым, чтобы оперативно реагировать на факты нарушений прав человека.
– Да, Алексей Ладин переехал из Тюмени в Крым. Он сам принял такое решение. Это вызвано тем, что в Крыму после аннексии образовался правозащитный вакуум. Потому что украинские организации вынуждены были оттуда уйти, российские туда не пришли, а крымские организации, которые там были, просто «задавали». И было очевидно, что ситуация там будет сложная.
Крым – это полигон для отработки технологий подавления гражданской активности в России
На сегодня Крым, по нашим наблюдениям, – это полигон для отработки технологий подавления гражданской активности в России. Самые репрессивные практики России были перенесены на территорию полуострова, и там, в отсутствие какого-либо общественного и международного контроля, они «расцвели» пышным цветом.
– Какие практики вы можете выделить?
– Запугивания, «маски-шоу» в 6 утра, многочасовые допросы, похищения людей, пытки, политика в отношении СМИ. В России силовики тоже любят приходить «в гости» под утро, пилить входную дверь «болгаркой» и так далее. Это происходит в основном в Москве и Санкт-Петербурге. Хотя и в других регионах сейчас тоже такие факты появляются. Но такой концентрации таких действий, как в Крыму, конечно же, нигде в России нет. И поэтому правозащита в Крыму направлена, в том числе, и на защиту прав человека в самой России.
Российские силовики у дома Ризы Изетова в Строгоновке, 11 мая 2017 года
– Какие угрозы несет крымская практика российских силовиков гражданам России? И осознают ли они это?
– Боюсь, что большинство граждан России этого не понимают и не осознают, потому что информации о реальной ситуации в Крыму у них практически нет. У меня вообще складывается ощущение, что Крым по-тихоньку пропал даже из государственных российских СМИ. То есть эйфория после 2014 года прошла, проблемы проявились – и на этом все. Поэтому я думаю, что россияне плохо себе представляют, что происходит на полуострове и чем им это грозит.
– Что они, на ваш взгляд, должны знать?
– Они должны понимать, что у них должен быть доступ к объективным и независимым ресурсам информации без цензуры и внешнего контроля. А там уже они сами составят себе картину происходящего. Если они будут начинать каждое утро с информации об очередном обыске или допросе, то, возможно, они задумаются: а не случится ли это однажды со мной?
Обыск в доме крымского татарина Юсуфа Тороза, 8 мая 2017 года
– Адвокаты, которые берутся защищать крымчан, сталкиваются с серьзным давлением со стороны российских спецслужб и правоохранителей. Эмиль Курбединов провел 10 дней под админарестом за пост в соцстети, Николая Полозова похитили и допросили как свидетеля по делу активиста крымскотатарского национального движения Ильми Умерова, чем «выбили» из числа его защитников. Адвокаты «Агоры» сталкивались с подобными фактами в Крыму и России?
Власти и спецслужбы любят тишину и не любят, когда их вытаскивают за шиворот на свет. Этого они боятся
– Под арест пока никого из наших адвокатов не сажали. Но с повышенным вниманием со стороны силовых ведомств они сталкиваются. Ломали электронную почту, допрашивать пытались, ограничивали общение со СМИ. Например, Дмитрий Динзе, который защищал крымского политзаключенного Олега Сенцова, столкнулся с прямыми угрозами возбуждения в отношении него уголовного дела в случае любого его контакта с журналистами. Он даже не смог передать материалы дела Сенцова адвокату, который готовил жалобу в Европейский суд по правам человека, потому что его предупредили, что и в этом случае сразу же будет возбуждено уголовное дело.
– Есть ли у вас внутренние правила безопасности для ваших адвокатов?
– Мы стараемся не делать глупостей, не подставляться.
– Существует ли, на ваш взгляд, эффективный механизм защиты крымчан в тех условиях, в которых они оказались?
Задачей российской власти будет показать, что Крым доволен. Поэтому процессы подавления всех несогласных будут ужесточаться
– Простого рецепта защиты людей не существует. Очевидно, что единственный работающий компонент системы этой защиты – это гласность и публичность. То есть нужно говорить обо всех фактах нарушений прав человека, привлекать внимание международного сообщества к каждому случаю преследования, не позволять замалчивать их. Власти и спецслужбы любят тишину и не любят, когда их вытаскивают за шиворот на свет. Этого они боятся.
– Есть ли, на ваш взгляд, механизм воздействия на российские власти – чтобы если не прекратить, то хотя бы минимизировать факты преследований крымчан?
– Я не знаю. И боюсь, что никто не знает.
– Чего следует ожидать крымчанам дальше, исходя из тенденций, которые сложились на полуострове?
– Могу сказать, что репрессии продолжатся. Пик еще не пройден. Впереди – выборы президента России. И, судя по всему, задачей российской власти будет показать, что Крым доволен. Поэтому процессы подавления всех несогласных будут ужесточаться. А значит, как минимум следующий год будет сложным.