Ранним утром, когда вся семья еще спит, раздается звонок в дверь. На вопрос "Кто там?" отвечают: "Соседи снизу, вы нас затопили". В поспешно открытую дверь врывается толпа спецназовцев в масках в сопровождении следователя, оператора государственного ТВ и приведенных заранее понятых. Неприкосновенности жилища в России не существует – к такому выводу пришла Международная правозащитная группа Агора в докладе "Политические обыски. Призрачная неприкосновенность".
За десять лет различные правоохранительные органы России получили почти два миллиона разрешений судов на обыски или осмотры домов. Всего домохозяйств в стране 54,6 миллиона, то есть каждый 27-ой дом или квартира в России столкнулась с обысками. Судебные отказы представители правоохранительные органы встретили всего менее чем в 4 процентов случаев. И если в 2007 году суды удовлетворили 155 845 подобных запросов, то за 2016 – уже 222 638. При растущем повальном одобрении обысков и практически нулевой судебной защите, следователи по-прежнему зачастую добиваются разрешения судов на свои мероприятия уже после его проведения – такая законная возможность у них есть.
Так проходят обыски у крымскотатарских активистов в аннексированном Крыму
В среднем за десятилетие получилось свыше 500 обысков в день. И это только по официальной статистике Судебного департамента при Верховном суде России. Дело в том, что обыски и осмотры в "нежилых помещениях" не требуют разрешения судов – а это и офисы, и склады, и актовые залы. Более того, вторгаться туда, кроме сотрудников полиции и ФСБ, может еще множество других самых разных ведомств от Роспотребнадзора и Минюста до прокуратуры и МЧС. Эта информация нигде не публикуется, и точного подсчета никто не ведет. Например, в Правовую школу Агоры с проверкой в один день пришли и прокуроры, и сотрудники минюста, и представители Министерства образования, и ни в какие статистические таблицы этот визит, вероятно, не попал.
Представители силовых структур с помощью обыска решают сразу несколько задач. Это инструмент давления, элемент устрашения и повод для будущего уголовного дела. Пришли, чтобы припугнуть, лишить компьютеров, ноутбуков, агитационных материалов, которые вскоре после изъятия устареют, получить через изъятые гаджеты несанкционированный доступ к личным данным и переписке. А заодно на удачу найдут или на худой конец подбросят для красивой "уголовочки" что-нибудь от наркотиков и патронов до оружия и детского порно.
"Свидетель по уголовному делу активистки "Другой России" Таисии Осиповой дал показания о том, что обнаруженные у нее в доме в ноябре 2010 года наркотики были подброшены оперативниками. Об этом же заявляла защита активиста "Яблока" Кирилла Бобро, у которого в марте 2017 года изъяли пакет с "веществом зеленого цвета". Заметим, что в обоих случаях обыски проводили оперативники Центра по противодействию экстремизму. Осужденный почти к четырем годам лишения свободы крымский активист Владимир Балух утверждал, что уголовное дело о незаконном хранении оружия и боеприпасов в отношении него сфабриковано, а патроны и тротиловые шашки, "изъятые" на чердаке его дома, были подброшены".
Владимир Балух
В докладе проанализировано 600 обысков у интернет-пользователей, гражданских активистов и организаций за последние три года, а также обозначены основные технологии, которые применяют правоохранительные органы. Элементов давления у силовых структур достаточно, и некоторые из них, судя по всему, закреплены во внутренних инструкциях. Так, в 63 случаях обыск начинался ранним утром, в 70-ти – сопровождался взломом двери или входом через окно, в 98 обысках применялись насилие, угрозы, спецсредства или демонстрировалось оружие. В 47 случаях мероприятия представителей силовых структур касались родителей и близких родственников. Одним из символов современного обыска в народе стала "болгарка" или простая циркулярная пила.
Особняком стоят обыски в домах крымских татар с участием спецназа и ФСБ – они часто проходят рано утром, двери ломают, адвокатов не допускают, запрещают пользоваться телефонами и говорить на своем языке.
"11 февраля 2016 года сотрудники ФСБ провели одновременные обыски в 8 домах крымских татар16. "ОВД-Инфо" приводит слова координатора Крымской контактной группы по правам человека Абдурешита Джеппарова: "Обыски проводили люди в масках, которые штурмовали дома, выламывали двери и окна, пострадали дети."
Правозащитник Абдурешит Джаппаров
Кроме крымских татар самые частые объекты серийных обысков — преследуемые в России организации. За три года не менее 50 раз обыскивали офисы "Открытой России".
"5 октября 2017 года обыски прошли у родителей председателя ОР Александра Соловьева, главного редактора сайта Openrussia.org Вероники Куцылло, системного администратора Артема Минича, 18-летней дочери редактора проекта "Центр управления расследованиями» Андрея Коняхина, бывшего члена движения Николая Левшица, а также в офисах ЦУР и ОР. В обыске у исполнительного директора "Открытой России" Тимура Валеева участвовала съемочная группа телеканала РЕН-ТВ, а самого Валеева оперативники уложили на пол и выкручивали руки".
В помещениях Фонда борьбы с коррупцией и штабах Алексея Навального, по данным главы штаба оппозиционного политика Леонида Волкова, лишь с лета 2017 года представители силовых структур побывали не менее 150 раз.
"11 июня 2012 года в квартире Алексея Навального прошел очередной обыск, во время которого сотрудники Следственного комитета изъяли лэптоп, планшеты и мобильные телефоны. Спустя две недели у Навального взломали электронную почту Gmail и аккаунт в Twitter. Поскольку учетная запись почты была привязана к номеру изъятого смартфона политика, последовательность событий позволяет предположить причастность представителей государства к взлому. В 2015 году суд в Германии признал виновным во взломе Сергея Максимова a.k.a. Хакер Хэлл, жертвами которого стали несколько десятков блогеров и журналистов, многие из которых считали его связанным с российскими властями".
Квартира Алексея Навального после обыска 11 июня 2012 года
Любое оружие могут рано или поздно использовать против его создателя. Так произошло и с обысками, которые с недавнего времени стали проводить и в отношении представителей государства. Широкое освещение в федеральных СМИ обысков у высокопоставленных чиновников, будь то губернаторы Александр Хорошавин или Вячеслав Гайзер, руководитель Федеральной таможенной службы Андрей Бельянинов или члены правительства Дагестана – несомненно, один из методов, заимствованных из уголовно-политических кампаний против оппозиции. Отличие от обысков у активистов в этих случаях лишь одно – все происходит в роскошных интерьерах дорогих особняков.
Глава Республики Коми Вячеслав Гайзер (слева) во время проведения обысков в его рабочем кабинете. Сентябрь 2015 года
Эффективных правовых способов защиты от повальных обысков в России не существует. Гражданские активисты, находящиеся каждый день под угрозой обыска, к новым условиям среды привыкли. Их минимальный ответ властям – шифрование данных и отказ хранить дома хоть сколько-нибудь "подозрительные" предметы и материалы.
Дамир Гайнутдинов, соавтор доклада, кандидат юридических наук
Взгляды, высказанные в рубрике "Мнение", передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода