Непреодолимая Ока: малые крымские походы на Московию в XVI веке. Часть 2

Специально для Крым.Реалии

Претендент на ханский титул Ислям Герай последовательно враждовал со своими дядьями Саадетом и Сахибом, которые по очереди занимали крымский трон. Но разногласия из-за власти не мешали ему объединяться с каждым из своих противников, когда речь заходила о войне против Московии.

Поход 1533 года

Сахиб I Герай был известен множеством реформ: он принудил к оседлости оставшихся в Крыму кочевников, расширил состав ханского Дивана и основал новую столицу – Бахчисарай. Но для нас наиболее важной была военная реформа. Не полагаясь на родовые ополчения, Сахиб завел по османскому образцу свою собственную гвардию с огнестрельным оружием – секбанов или капы-кулу. На службу принимали вне зависимости от происхождения и положения, так что критики утверждали, будто в них набирают «мерзавцев и разбойников». Секбаны жили в отдельном квартале недалеко от нового ханского дворца и являлись инструментом не только внешней, но и внутренней политики. Кроме того, перестроил Сахиб и Перекопскую крепость. Для этого, как сообщает Реммал-Ходжа, с каждой семьи крымцев была взята дань: арба камня или строительного леса. С севера крепость защищал ров, протянувшийся от Сиваша до Каркинитского залива, пяти саженей в ширину.

Побывав на престоле Казани и лишившись власти из-за московского вторжения, Сахиб I стал ярым врагом северного соседа. А тут еще и его племянник Сафа в 1531 году был свергнут казанской знатью ради кремлевского ставленника Джана-Али. Оказавшись в Крыму, Сафа немедленно стал вынашивать планы борьбы с московским великим князем Василием III.

Война против Московии стала той платформой, на которой объединились все действующие и бывшие ханы в Крыму. Да, в июне 1533 года Сахиб I отправил в Москву гонца, убеждая в своем желании жить в мире, и даже дождался приезда московского посланника; да, он лично не принимал участие в походе Исляма и Сафы Гераев на север, но и препятствий родственникам также не чинил. Более того, хан писал польскому королю и великому князю литовскому Сигизмунду I с просьбой предоставить собравшимся в поход на Москву ширинским беям и мурзам охранный лист «до старосты Черкасского и Каневского, абы им никакой шкоды не становилось от казаков».

Московия не оставалась беззащитной. Согласно разрядной росписи от 11 мая 1533 года, примерно 2,5-3 тысячи ратников находились в Туле, а еще 2 тысячи – в Рязани. Оставшиеся 2-2,5 тыс. «сабель и пищалей» расположились на реке Боброк под Белевым. Однако в сравнении с прошлым годом общее число воинов на южном направлении сократилось более чем в два раза. Возможно, Василий III планировал новую войну против Сигизмунда I, поэтому сосредоточил 6-7 тысяч человек в районе Новгород-Северского и Путивля, а может быть, рассчитывал, что Крым слишком ослаблен внутренними раздорам для большой войны.

Правда, в июне Сафа «безвестно» нападал на Мещеру и Касимов, но, по-видимому, больших успехов не достиг, так что Василий III, по Постниковскому летописцу, «начал мыслить ехать в свою отчину на Волок на Ламский на осень тешиться».
Но уже 11 (по Лицевому своду – 12-го, по Воскресенской летописи – 14-го) августа «с Поля» прибыла весть, что Сафа с Ислямом и «со многими людьми идут земли московские воевать». Новость о том, что «царевичи крымские со всеми крымскими людьми, да и прибыльные с ними люди многие, идут на великого князя украйну на Рязань» привез служилый татарин Неболса Кобяков, который возвращался из Валахии, был задержан разъездом на Волчьих водах и доставлен к Исляму. Лишь после того, как 40-тысячное крымское войско подошло к Северскому Донцу, калга отпустил пленника.

Василий III немедленно («часа того») объявил мобилизацию великокняжеских сил – «по братьев своих послал», и в тот же день отправил на Оку четырех воевод с полками, которые должны были поддержать немногочисленный гарнизон Коломны (до 1,5 тысяч человек). Затем князь «разослал грамоты и гонцы вскоре по всем городом и повелел людям идти к себе, а иным на берег к воеводам». Одновременно к военачальникам на восточной границе был отправлен приказ «возвратиться вскоре на Коломну же с людьми».

15 августа (с чем согласны все источники), после торжественного молебна в Успенском соборе, Василий III выступил в Коломну, куда должны были прийти полки его братьев Юрия и Андрея. Уезжая, великий князь велел в Москве «воеводам градским устроить в граде пушки и пищали, и градским людям животы возить во град».

Но действия Василия III запоздали – в тот же день прибыли посланники от рязанских воевод с извещением, что крымцы сожгли городской посад и даже пытались взять каменную крепость, но не преуспели, поэтому занялись разорением округи. Государь тотчас же велел перейти в контрнаступление – «за Оку-реку людей языков добывать».

18 августа «сошлись воеводы многие на Коломну, а с ними люди многие, дворяне великого князя, княжата и дети боярские» – всего до 10 тысяч ратников. В этот день гарнизон получил приказ «самим за реку не ходить, а за реку с Коломны посылать… легких воевод».

Выполняя волю государя, главнокомандующий Дмитрий Бельский послал за Оку трех воевод «не со многими людьми» – князей Ивана Оболенского-Овчину, Дмитрия Палецкого и Дмитрия Друцкого. Палецкий дошел до реки Остер, где получил известие, что «люди крымские оттуда верст с десять в Беззубове поместье Ларионова». Князь ударил на них «и потоптал их и многих избил, а иных живых поймал и к великому князю отослал». Аналогично закончилась и вылазка Друцкого.

Менее успешно действовал Оболенский. Вначале он «сторожей татарских потоптал и побил», но затем, преследуя отступающих, наткнулся на превосходящие силы противника. «И его с людьми растолкнули, а иных и взяли». Постниковский летописец датирует бой 20 августа, приурочив его к некоему солнечному явлению.

Эти мелкие стычки не причинили крымцам значительного урона, но ясно дали понять, что баланс сил изменился. «И прослышали то царь Саип [описка в источнике; правильно – Сафа] Кирей да Ислям царевич, что воеводы великого князя людей их побили, а большие воеводы… со многими людьми идут против них, они же скоро возвратились восвояси». При этом нападавшие увели с собой весь захваченный ясырь. Сахиб I писал впоследствии в Москву, что его знатные люди, вернувшись из этого похода, привели по 15-20 пленников, «а у иных, всей нашей рати, на всякую голову по пять, по шесть голов твоего полона в руках». Сам хан выручил от продажи пленников 100 тысяч золотых.

Согласно Постниковскому летописцу, «воеводы же великого князя за ними ходили да их не дошли и возвратились», в то время как Вологодско-Пермская летопись уточняет, что «воеводы великого князя за ними ходили до [реки] Прони».
В конце концов «воеводы прислали к великому государю, что царевичи побежали, и князь великий, слыша то, возвратился в царствующий град Москву августа 21». Большая часть войска была распущена по домам, лишь в Коломне оставлен заслон в 2-2,5 тысячи сабель.

В Крыму результаты кампании не вызвали ни восторга, ни разочарования. Сахиб I в письме объяснял все инициативой племянников и скупостью Василия III: «Царевичи сделали по-своему, а не по-моему; я велел им воевать Литву: они воевали Россию. Но упрекай себя. Князья говорят мне: что дает нам дружба с Москвою? По соболю в год. А рать? Тысячи. Я не умел ничего ответствовать им. Избирай любое: хочешь ли мира и союза? Да будут дары твои, по крайней мере, в цену трех или четырех сот пленников». Сверх денег хан требовал от государя ловчих птиц, хорошего хлебника и повара.

Ислям, со своей стороны, уверял Василия как названного отца в своем дружелюбии, а участие в походе объяснял внешними факторами – мол, ему приказал турецкий султан, и отказ вызвал бы подозрение среди крымцев.
Один лишь Сафа клялся продолжать борьбу: «Я был некогда тебе сыном; но ты не захотел моей любви – и сколько бедствий пало на твою голову? Видишь землю свою в пепле и в разорении. Еще снова можешь сделаться нам другом, или не престанем воевать, пока здравствуют дяди мои, царь и калга; где узнаю врага твоего, соединюсь с ним на тебя и довершу месть ужасную. Ведай!»

Грамоты эти были переданы в великокняжескую канцелярию 1 декабря. Василий III еще успел ответить Сахибу I так: «Если ты покажешь нам на деле свою дружбу, то мы также покажем тебе свою дружбу: о чем к нам прикажешь, что у нас будет, мы ни за что не постоим; но уроком поминок мы ни к кому не посылали. Хочешь быть с нами в дружбе, так вели написать грамоту шертную».

Хан продолжал настаивать на своем: «Мне ты девять поминок прислал, а мы к тебе прежде посылали дефтер, и в нем написано 120 человек, а ты только пятнадцати человекам поминки прислал; но ведь ты нашу землю хорошо знаешь: наша земля войною живет».

Однако возразить ему было уже некому – 3 декабря Василий умер, оставив трон трехлетнему сыну Ивану, будущему Грозному. В крымско-московских отношениях начинался новый этап.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии.Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d3ezynyqhjsr1l.cloudfront.net. Следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.