«Что бы ни случилось, надо бороться» – крымский активист

В прошлом году активист Риза Асанов вернулся в Крым из Польши, где жил долгое время. О своих впечатлениях и жизни в крымских реалиях рассказывает в интервью для Крым.Реалии.

– Риза-бей, Вы долгое время жили в странах ЕС, чем там занимались?

– Я в Европе с февраля 1994 года. Строил бизнес в Германии, Голландии, Польше. Занимался внешнеэкономической деятельностью. Но после марта 2014 года в ущерб своим бизнес-интересам поработал, чтобы перекрыть многие поставки из России в Европу. Не без моей «помощи» компания «Русский алкоголь» до сих пор не может наладить поставки своей продукции в ЕС. Думаю, не сможет наладить уже никогда. По крайне мере, пока не закончатся санкции.

– Что мотивировало вас вернуться в Крым?

– Репрессии России в Крыму перешли на простых людей.

Как-то весной 2017 года ко мне приехали в Варшаву гости из Крыма, поговорили несколько дней и, прощаясь, сказали: «У вас здесь безопасно и уютно, не то, что в Крыму». Я сделал замечания, что в Варшаве – «у них», а «у нас» – это в Крыму. Я всегда был и буду крымским татарином, и моя Родина – это даже не весь Крым, это Акъ-Къая (Белая Скала). Один из гостей посмотрел на меня и произнес: «А что ты тогда тут делаешь?».

Крымские правозащитники уехали, а я не мог найти себе место целые сутки. Утром встал, попросил жену собрать вещи и через 24 часа мы стояли на административной границе с Крымом. Правда, меня два дня не пускали. Но потом все-таки пропустили как иностранца. Через 90 дней я еще раз приехал на границу, показав паспорт гражданина Украины с крымской пропиской, мне погасили миграционную карту. И с тех пор вся семья в Крыму.

– Какие впечатления о крымских реалиях после Польши?

– Я знал о ситуации в Крыму, но не предполагал, что все настолько плохо. Больше всего бесит тот цинизм, с которым они репрессируют всех несогласных. Некоторые члены Меджлиса, испугавшись, ушли в тень. Остались самые преданные, их вы часто видите на ТВ. Поэтому решил: что бы ни случилось, надо бороться. Так и живем.

– Какой случай репрессий вас потряс больше всего?

– Последний удар был самым сильным. Это «дело Веджие Кашка». Все, кого арестовали, – это мои близкие. Друзья, братья. Вроде этот арест должен был бы меня напугать, но он меня разозлил и убрал последний страх, который был во мне по приезду в Крым.

– Что больше всего порадовало, а что огорчило в этих впечатлениях?

– Радостей в Крыму для меня нет. Каждый день суды. Постоянные обыски и аресты оставляют свой печальный отпечаток. Это очень огорчает. Отрада одна – я вижу каждый вечер своих детей. Пока вижу. Никто не знает, что будет дальше. Каждое утро встаю в полшестого и иду к окну – приехали или нет. Когда убедился, что нет ОМОНа, тогда иду делать кофе для всей семьи. Вот вся радость.

– Чем занимаетесь сейчас в Крыму?

– Я пытаюсь быть полезным своему народу. Сейчас проводим серию семинаров по уголовно-процессуальному кодексу России. Юристы учат, как себя вести при обысках и арестах. На сегодня провели четыре семинара в разных регионах Крыма.

– Востребованы ли такие мероприятия в Крыму?

– Да, и результаты есть. Люди начинают себя защищать сами – в первые минуты во время обысков и арестов. До приезда адвокатов. Не дают делать подбросов, а это уже очень хорошо. Последние два месяца результаты обысков почти нулевые. Этого мало конечно, но все-таки.

– Как оцениваете уровень гражданского общества в Крыму?

– Как ни удивительно, но тенденция идет в плюс. Чем больше репрессий, тем больше народа поднимается, с каждым днем недовольных все больше и больше. Недавно ко мне приехали представители «Украинского села». И я видел в их глазах готовность отстаивать свои права как украинцев. Это очень приятно. Мы сейчас уже не делимся на этнические группы, просто свой – чужой, а какой ты национальности или религии – это вопрос десятый.

– Нет давят ли нас вас из-за гражданской активности?

– Открытого давления нет. Но во всем остальном, как говорится, по полной программе. Меня не берут на работу нигде. Работал водителем автобуса, но через два месяца узнал, что на фирму начали давить, пришлось уволиться. Мне открыто раз десять отказывали в любой работе, показывая в Гугл-поиске, где мое фото и выступления. «Вы же против России, что вы хотите от нас?». Крымскотатарский бизнес тоже боится брать на работу, начнутся проверки. Но, слава Аллаху, я бывший бизнесмен и еще на пару месяцев запаса хватит. Тем более я живу скромно.

– На семье это не отражается?

– Когда моя старшая дочь пошла устраиваться на работу обычным клерков в коммерческий банк, ей предложили сдать экзамен по знанию конституции России. Понятно, что ни до нее, ни после таких требований ни к кому не было. Потом она пробовала устроиться в коммунальный комбинат – ей предложили написать письменный отказ от гражданства Украины. Понятно, что для нее это неприемлемо. Вот такое отношение.

Добавьте еще ко всему, что моей матери до сих пор не выдают справки о реабилитации. Почти всем старикам, которые были депортированы с Крыма в 1944-м, выдали. Но моей маме нет. Эта справка дает льготы. Но самое главное – мы не обижаемся. Они не могут себя вести по-другому.

Мое мнение – меня таким образом выталкивают из Крыма. Но у меня кроме Крыма и моей Акъ-Къая нет больше родины. Тем более, мои предки жили у подножья это стали более 600 лет. Здесь могли всех моих предков и могила моего отца.

– Какие планы на будущее?

– Планы – бороться до конца. И обязательно победить. Я еще недавно был простым бизнесменом, только после оккупации стал заниматься общественной деятельностью. При этом, простите меня, я не оратор. Я простой человек, который просто хочет служить своему народу, и когда моему народу плохо – хочу быть рядом с ним. Ведь история сейчас творится в Крыму, а не где-нибудь еще, и каждый из нас – участник этих исторических событий. Это чертовски приятно.