«Ни одно резонансное похищение в Крыму не расследуется» – Эмиль Курбединов

24 мая исполнилось 2 года со дня похищения Эрвина Ибрагимова, а 26 мая – 4 года, как пропал Тимур Шаймарданов. С марта 2014 года в Крыму стали исчезать люди. По данным правозащитной организации «КрымSOS», за это время было похищено или пропали без вести более 40 людей. Большинство были найдены мертвыми, о 16 из них до сих пор нет никакой информации.

Как ведется расследование этих дел в Крыму и почему, спустя столько времени, нет результатов поисков похищенных? И как родственники похищенных ведут самостоятельные поиски? Об этом в эфире программы «Право на свободу» на Радио Крым.Реалии говорили с адвокатом семьи Эрвина Ибрагимова и Тимура Шаймарданова Эмилем Курбединовым.

​– Какие последние новости по расследованию похищения Эрвина Ибрагимова?

– По поводу дела Эрвина Ибрагимова, которое было возбуждено на территории Крыма российскими властями, а именно Следственным комитетом, – последние новости нам удалось узнать только через суд. Потому что Следственный комитет никак не реагировал ни на мои заявления и ходатайства как адвоката, ни на заявления отца Эрвина. Мы узнали, что в октябре 2017 года дело было приостановлено в связи с тем, что не удалось установить подозреваемых. На данном этапе мы обжалуем определенные действия Следственного комитета и хотим добиться того, чтобы нам предоставили возможность изучить весь материал, который был наработан, сделать фотокопии, проанализировать это все и уже самим принимать решение об эффективности либо неэффективности расследования, которое ведет российское государство.

– Ранее отец Эрвина говорил, что получал некие сообщения с угрозами или требованием выкупа. Как сейчас обстоят дела с этими сообщениями? Удалось ли выяснить, кто и откуда их присылал? Продолжают ли они получать их сейчас?

– Действительно, Умер-агъа, отцу Эрвина Ибрагимова, насколько я знаю, пришло более 25 сообщений. В них говорилось: «Ваш сын у нас» – и требовался выкуп. Все эти сообщения и заявления по каждому из них отец Эрвина также направлял в Следком, но результатов по поимке или нахождению этих людей нет. Мы сами догадываемся, что половина этих сообщений приходили из мест лишения свободы, то есть люди находящиеся в заключении таким промышляют, узнав о чужом горе. Я знаю, что также была попытка поймать отправителей сообщений путем проведения операций по передаче денег, но она тоже полностью провалилась. То есть, в этом направлении подвижек тоже нет. Эти люди не найдены, местонахождение их не установлено.

– Продолжают ли родственники свои параллельные поиски?

– Все те ресурсы, которые были у семьи, все возможности, все зависящее от них и что они могли, я думаю, они все это сделали. Их возможности не безграничны. Сейчас они уже в такой неактивной стадии. Семья Эрвина сделала все. Мы сейчас собираем материал, и следующим этапом будет обращение уже в европейские инстанции. Сейчас семья Эрвина лишь терпит и крепится.

– Уже достаточно материала для подачи в Европейский суд?

– У нас есть еще один шаг, самый главный, это предоставление нам всего материала уголовного дела. После этого мы уже сможем направлять соответствующие заявления. Я думаю, следствие это понимает, поэтому всячески препятствует этому основному шагу.

– За эти два года были более-менее реальные зацепки, чтобы найти Эрвина?

– Нам трудно судить, потому что следствие не открыто перед нами. Как мне говорил сам отец Эрвина, он видел активность следствия, когда дело расследовалось в Бахчисарае. После передачи дела в Главное управление Следственного комитета, говорит он, больше ему никто не звонил, и никаких активных действий он не видит. Следствие просто прекратилось.

• Крым. Реалии

С тех пор, как Ибрагимова похитили, активисты и правозащитники устраивают акции, цель которых – напоминать о том, что со времен российской аннексии Крыма на полуострове десятки людей пропали без вести

​– Как обстоят дела с расследованием другого резонансного похищения Тимура Шаймарданова?

– Тимур Шаймарданов стал одним из первых, похищенных в Крыму при загадочных обстоятельствах. Следом за ним без вести пропал Сейран Зинединов. Их дела на данный момент объединили. Это дело также приостановлено, потому что не установлены подозреваемые, никто не объявлен в розыск. То есть можно сказать, что и по этому делу никаких просветов нет.

– За все это время было расследовано хоть одно дело о похищении в Крыму? Например, Решата Аметова, который стал первой жертвой в марте 2014 года?

– Если говорить о резонансных похищениях, где нет какого-то бытового следа, в том числе и Решата Аметова, то ни одно дело не было расследовано, никто не был наказан. Это просто немыслимо. Когда человека (Решата Аметова) похитили с места проведения одиночного пикета, пытали и убили. На видео видно, как и кто его похищают, и я уверен, эти люди были установлены. Но каким-то образом им удалось избежать наказания. Ни по одному делу подозреваемые не найдены и объективное расследование не проведено.

– В конце прошлого года расследование дела Эрвина Ибрагимова было приостановлено. Было ли оно возобновлено, проводятся ли какие-либо действия сейчас?

– Было возобновлено или нет, никакой информации у нас нет. Оно было приостановлено в октябре 2017 года.

– После Эрвина волна похищений немного спала, но было похищение Рената Параламова и последнее, 23 мая, – Асана Эгиза. Оба они были найдены через некоторое время, со следами причинения насилия. Что от них требовали?

– В случае с Асаном Эгизом, я считаю, это был акт запугивания в канун похищения Эрвина Ибрагимова. Насколько мне известно, от него ничего не требовали, это акт устрашения для людей, которые известны среди крымскотатарского народа, которые занимают определенное положение в народе. Это был посыл активистам. По Ренату Параламову – это немного другая категория дела, когда потом всплывают «диверсанты» и уголовные дела, в которых люди признаются в каких-то диверсиях.

– Как вы считаете, почему Асана Эгиза так скоро отпустили? Сыграло ли роль информационное сопровождение и может ли оно помочь в предотвращении похищений?

– Однозначно. Резонанс и информационное сопровождение очень сильно помогает. Только лишь то, что Эгиз не испугался сказать о своем похищении, так же как и Ренат Параламов, это уже положительный момент. И вообще, в таких случаях люди не должны бояться сообщать о таких актах неправомерных действий в отношении себя. Я думаю, это эффективный способ сократить такие похищения и пытки. Если бы Ренат или Асан не сказали об этом, а молча уехали, это был бы большой урон защите активистов от пыток, от похищений и так далее. Гласность, медийное сопровождение и признание самих людей о таких актах помогает и создает определенный иммунитет в этом направлении.