18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.
Я, Аджиумерова Усние, крымская татарка, родилась 3 августа 1927 года. Уроженка деревни Узбек (с 1948 года Федотовка, ныне исчезнувшее – КР) Фрайндорфского (с 1944 года Новоселовского, впоследствии район был упразднен – КР) района Крымской АССР.
Состав семьи на момент депортации: отец Аджиумер Османов (1895 г.р.), мама Асие Аджиумерова (1898 г.р.), сестра Нурие Аджиумерова (1928 г.р.), а также я, Усние Аджиумерова.
На момент депортации наша семья проживала в деревне Узбек Фрайндорфского района Крымской АССР.
В 1944 году семья проживала в доме из четырех комнат, у нас было 5 коров, 20 овец с молодняком, около 5 десятков кур. Отец был инвалидом по болезни.
18 мая 1944 года на рассвете к нам постучали четверо военных, вооруженных автоматами. «По приказу Сталина вас высылают!» – сказали они, не разъясняя куда и на какое время. Нам дали 15 минут на сборы. Никаких постановлений не было зачитано. Мы были все растеряны. Успели схватить кое-что из продуктов питания и вещей. Нас всех, жителей деревни, собрали у колодца, погрузили на грузовые машины, потом отправили в Евпаторию. По дороге нас постоянно сопровождали вооруженные солдаты.
Люди плакали, кричали, со стороны солдат были слышны оскорбления. Не могу без слез вспоминать все это
В нашей деревне на момент депортации проживало около 50 семей. В Евпатории к вечеру нас погрузили в грузовые вагоны. В нашем вагоне было около 15 семей из разных деревень. Люди плакали, кричали, со стороны солдат были слышны оскорбления. Не могу без слез вспоминать все это. Никаких условий не было в вагоне. Чтобы сходить в туалет, люди ограждали угол вагона кусочком материи. На остановках искали воду, из двух кирпичей сооружали очаг, на котором готовили еду из припасов, что успели захватить с собой. Через 15-20 минут людей гнали обратно в вагоны, при этом замешкавшихся гнали пинками, ломали очаги. По дороге у нас в вагоне умерли мои соотечественники. Никаких врачей, санитаров в пути не было. В пути все люди завшивели, одежду встряхивали в разбитое окно, вши падали как песок.
В пути были 18 дней, 4 июня прибыли в Узбекистан, в город Джизак. Нас всех повезли в баню для дезинфекции. После этого погрузили на арбы-телеги и повезли в колхоз.
Несколько человек похоронили отца. Мы остались с мамой – я и сестра
Нас забрал к себе местный житель, дедушка Шакир ака. В одной комнате мы все поселились. Комната была маленькая, без удобств. Местные жители тоже сами жили плохо. Нам дедушка Шакир ака помогал, чем мог. Местные жители к нам относились хорошо.
Через год умер отец Аджиумер Османов в возрасте 50-ти лет от болезни легких, так как в комнате было холодно и сквозняки. Несколько человек похоронили отца. Мы остались с мамой – я и сестра. Все это время мы работали на хлопковых полях, собирали колючки – янтак, обменивали на лепешки. Продавали последние вещи, чтобы хоть как-то прокормиться и не умереть от голода. Со стороны властей никакой помощи не было.
Чтобы из одного населенного пункта попасть в другой, нужно было брать разрешение коменданта. Ужесточили комендантский режим, потому что был издан указ «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного поселения». Очень много поменяли место жительства, так как долгие годы не было своего дома.
В нашем кишлаке все переболели малярией и кишечными болезнями. Умерло много моих соотечественников. Также мы пережили голод, как и все депортированные крымские татары.
Потом я вышла замуж, училась в педучилище. У меня родилось семеро детей – пятеро дочерей и двое сыновей. Я работала учительницей. Было очень тяжело поднимать детей на ноги, так как заработанных денег не хватало. До 1956 года мы не думали о развитии культуры и искусства крымскотатарского народа, мы выживали в страшных условиях, в которые нас кинула советская власть. Не разрешалось проводить национальные традиции и праздники.
Муж Фета Асанов (1924 г.р.) умер в Узбекистане. Сын Рустем Асанов умер в Крыму в 1996 году.
В Крым вернулась в 2006 году, живу на квартире, которую снимаем за оплату, так как на деньги, которые мы продали дом в Узбекистане, не смогли купить дом в Крыму. Но я все равно рада, что приехала на родину. У нас в семье пять человек.
(Воспоминание от 2 ноября 2009 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: