Специально для Крым.Реалии
Претендент на ханский титул Ислям Герай последовательно враждовал со своими дядьями Саадетом и Сахибом, которые по очереди занимали крымский трон. Но разногласия из-за власти не мешали ему объединяться с каждым из своих противников, когда речь заходила о войне против Московии.
Поход 1533 года
Сахиб I Герай был известен множеством реформ: он принудил к оседлости оставшихся в Крыму кочевников, расширил состав ханского Дивана и основал новую столицу – Бахчисарай. Но для нас наиболее важной была военная реформа. Не полагаясь на родовые ополчения, Сахиб завел по османскому образцу свою собственную гвардию с огнестрельным оружием – секбанов или капы-кулу. На службу принимали вне зависимости от происхождения и положения, так что критики утверждали, будто в них набирают «мерзавцев и разбойников». Секбаны жили в отдельном квартале недалеко от нового ханского дворца и являлись инструментом не только внешней, но и внутренней политики. Кроме того, перестроил Сахиб и Перекопскую крепость. Для этого, как сообщает Реммал-Ходжа, с каждой семьи крымцев была взята дань: арба камня или строительного леса. С севера крепость защищал ров, протянувшийся от Сиваша до Каркинитского залива, пяти саженей в ширину.
Побывав на престоле Казани и лишившись власти из-за московского вторжения, Сахиб I стал ярым врагом северного соседа. А тут еще и его племянник Сафа в 1531 году был свергнут казанской знатью ради кремлевского ставленника Джана-Али. Оказавшись в Крыму, Сафа немедленно стал вынашивать планы борьбы с московским великим князем Василием III.
Война против Московии стала той платформой, на которой объединились все действующие и бывшие ханы в Крыму
Война против Московии стала той платформой, на которой объединились все действующие и бывшие ханы в Крыму. Да, в июне 1533 года Сахиб I отправил в Москву гонца, убеждая в своем желании жить в мире, и даже дождался приезда московского посланника; да, он лично не принимал участие в походе Исляма и Сафы Гераев на север, но и препятствий родственникам также не чинил. Более того, хан писал польскому королю и великому князю литовскому Сигизмунду I с просьбой предоставить собравшимся в поход на Москву ширинским беям и мурзам охранный лист «до старосты Черкасского и Каневского, абы им никакой шкоды не становилось от казаков».
Московия не оставалась беззащитной. Согласно разрядной росписи от 11 мая 1533 года, примерно 2,5-3 тысячи ратников находились в Туле, а еще 2 тысячи – в Рязани. Оставшиеся 2-2,5 тыс. «сабель и пищалей» расположились на реке Боброк под Белевым. Однако в сравнении с прошлым годом общее число воинов на южном направлении сократилось более чем в два раза. Возможно, Василий III планировал новую войну против Сигизмунда I, поэтому сосредоточил 6-7 тысяч человек в районе Новгород-Северского и Путивля, а может быть, рассчитывал, что Крым слишком ослаблен внутренними раздорам для большой войны.
Правда, в июне Сафа «безвестно» нападал на Мещеру и Касимов, но, по-видимому, больших успехов не достиг, так что Василий III, по Постниковскому летописцу, «начал мыслить ехать в свою отчину на Волок на Ламский на осень тешиться».
Но уже 11 (по Лицевому своду – 12-го, по Воскресенской летописи – 14-го) августа «с Поля» прибыла весть, что Сафа с Ислямом и «со многими людьми идут земли московские воевать». Новость о том, что «царевичи крымские со всеми крымскими людьми, да и прибыльные с ними люди многие, идут на великого князя украйну на Рязань» привез служилый татарин Неболса Кобяков, который возвращался из Валахии, был задержан разъездом на Волчьих водах и доставлен к Исляму. Лишь после того, как 40-тысячное крымское войско подошло к Северскому Донцу, калга отпустил пленника.
Василий III немедленно («часа того») объявил мобилизацию великокняжеских сил – «по братьев своих послал», и в тот же день отправил на Оку четырех воевод с полками, которые должны были поддержать немногочисленный гарнизон Коломны (до 1,5 тысяч человек). Затем князь «разослал грамоты и гонцы вскоре по всем городом и повелел людям идти к себе, а иным на берег к воеводам». Одновременно к военачальникам на восточной границе был отправлен приказ «возвратиться вскоре на Коломну же с людьми».
15 августа (с чем согласны все источники), после торжественного молебна в Успенском соборе, Василий III выступил в Коломну, куда должны были прийти полки его братьев Юрия и Андрея. Уезжая, великий князь велел в Москве «воеводам градским устроить в граде пушки и пищали, и градским людям животы возить во град».
Но действия Василия III запоздали – в тот же день прибыли посланники от рязанских воевод с извещением, что крымцы сожгли городской посад и даже пытались взять каменную крепость, но не преуспели, поэтому занялись разорением округи. Государь тотчас же велел перейти в контрнаступление – «за Оку-реку людей языков добывать».
18 августа «сошлись воеводы многие на Коломну, а с ними люди многие, дворяне великого князя, княжата и дети боярские» – всего до 10 тысяч ратников. В этот день гарнизон получил приказ «самим за реку не ходить, а за реку с Коломны посылать… легких воевод».
Выполняя волю государя, главнокомандующий Дмитрий Бельский послал за Оку трех воевод «не со многими людьми» – князей Ивана Оболенского-Овчину, Дмитрия Палецкого и Дмитрия Друцкого. Палецкий дошел до реки Остер, где получил известие, что «люди крымские оттуда верст с десять в Беззубове поместье Ларионова». Князь ударил на них «и потоптал их и многих избил, а иных живых поймал и к великому князю отослал». Аналогично закончилась и вылазка Друцкого.
Менее успешно действовал Оболенский. Вначале он «сторожей татарских потоптал и побил», но затем, преследуя отступающих, наткнулся на превосходящие силы противника. «И его с людьми растолкнули, а иных и взяли». Постниковский летописец датирует бой 20 августа, приурочив его к некоему солнечному явлению.
Эти мелкие стычки не причинили крымцам значительного урона, но ясно дали понять, что баланс сил изменился
Эти мелкие стычки не причинили крымцам значительного урона, но ясно дали понять, что баланс сил изменился. «И прослышали то царь Саип [описка в источнике; правильно – Сафа] Кирей да Ислям царевич, что воеводы великого князя людей их побили, а большие воеводы… со многими людьми идут против них, они же скоро возвратились восвояси». При этом нападавшие увели с собой весь захваченный ясырь. Сахиб I писал впоследствии в Москву, что его знатные люди, вернувшись из этого похода, привели по 15-20 пленников, «а у иных, всей нашей рати, на всякую голову по пять, по шесть голов твоего полона в руках». Сам хан выручил от продажи пленников 100 тысяч золотых.
Согласно Постниковскому летописцу, «воеводы же великого князя за ними ходили да их не дошли и возвратились», в то время как Вологодско-Пермская летопись уточняет, что «воеводы великого князя за ними ходили до [реки] Прони».
В конце концов «воеводы прислали к великому государю, что царевичи побежали, и князь великий, слыша то, возвратился в царствующий град Москву августа 21». Большая часть войска была распущена по домам, лишь в Коломне оставлен заслон в 2-2,5 тысячи сабель.
В Крыму результаты кампании не вызвали ни восторга, ни разочарования. Сахиб I в письме объяснял все инициативой племянников и скупостью Василия III: «Царевичи сделали по-своему, а не по-моему; я велел им воевать Литву: они воевали Россию. Но упрекай себя. Князья говорят мне: что дает нам дружба с Москвою? По соболю в год. А рать? Тысячи. Я не умел ничего ответствовать им. Избирай любое: хочешь ли мира и союза? Да будут дары твои, по крайней мере, в цену трех или четырех сот пленников». Сверх денег хан требовал от государя ловчих птиц, хорошего хлебника и повара.
Ислям, со своей стороны, уверял Василия как названного отца в своем дружелюбии, а участие в походе объяснял внешними факторами – мол, ему приказал турецкий султан, и отказ вызвал бы подозрение среди крымцев.
Один лишь Сафа клялся продолжать борьбу: «Я был некогда тебе сыном; но ты не захотел моей любви – и сколько бедствий пало на твою голову? Видишь землю свою в пепле и в разорении. Еще снова можешь сделаться нам другом, или не престанем воевать, пока здравствуют дяди мои, царь и калга; где узнаю врага твоего, соединюсь с ним на тебя и довершу месть ужасную. Ведай!»
Грамоты эти были переданы в великокняжескую канцелярию 1 декабря. Василий III еще успел ответить Сахибу I так: «Если ты покажешь нам на деле свою дружбу, то мы также покажем тебе свою дружбу: о чем к нам прикажешь, что у нас будет, мы ни за что не постоим; но уроком поминок мы ни к кому не посылали. Хочешь быть с нами в дружбе, так вели написать грамоту шертную».
Хан продолжал настаивать на своем: «Мне ты девять поминок прислал, а мы к тебе прежде посылали дефтер, и в нем написано 120 человек, а ты только пятнадцати человекам поминки прислал; но ведь ты нашу землю хорошо знаешь: наша земля войною живет».
Однако возразить ему было уже некому – 3 декабря Василий умер, оставив трон трехлетнему сыну Ивану, будущему Грозному. В крымско-московских отношениях начинался новый этап.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии.Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d3ezynyqhjsr1l.cloudfront.net. Следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: