Российские военные 25 ноября 2018 года таранили, обстреляли и захватили у берегов Крыма три плавсредства ВМС Украины – катера «Бердянск», «Никополь» и буксир «Яны Капу» – направлявшиеся из Одессы в Мариуполь. Вместе с кораблями были захвачены 24 члена экипажей. Российские суды в Крыму арестовали их, обвинив в «незаконном пересечении границы». Затем украинских военных перевезли в московское СИЗО «Лефортово», где они провели около девяти месяцев. В субботу, 7 сентября 2019 года, захваченные моряки вернулись в Украину в рамках российско-украинского обмена.
Крым.Реалии побеседовали с координатором группы адвокатов по делу захваченных моряков Николаем Полозовым. Это первое интервью с ним после возвращения украинских военных на родину.
– Как вы узнали о задержании украинских моряков в районе Керченского пролива?
– В день задержания моряков, 25 ноября 2018 года, я находился в Крыму, работал по ряду крымских дел. Это было воскресенье, днем я был на ежемесячном собрании «Крымской солидарности». Когда случился [захват], я понял, что это новый беспрецедентный кейс, такого еще не было, чтобы российские власти захватывали сразу 24 заложника, к тому же военных, еще и со стрельбой. На тот момент у меня было два варианта: остаться в Крыму и попытаться помочь морякам на стадии избрания меры пресечения либо вместе с украинскими властями изначально сделать этот кейс единым.
– Каким образом это можно было сделать?
– За пять лет работа над всеми кейсами по украинским заключенным проходила при очень опосредованном участии украинских властей. Я поехал в Киев, встретился с рядом чиновников, в том числе и с министром иностранных дел Павлом Климкиным, и сказал, что если эти люди важны для Украины, если важно не допустить, чтобы российские власти не попытались их развести по разным углам, как котят, то необходимо, чтобы в этом деле была единая стратегия и единая команда адвокатов. И, нужно сказать, меня услышали. Более того, если бы украинские власти так же активно реагировали и включались в процессы по украинским политическим заключенным, в том числе крымским татарам, думаю, это бы принесло реальный результат в вопросе освобождения этих людей.
– Какой была атмосфера на полуострове сразу после захвата украинских моряков? Заметили ли вы активизацию российских спецслужб?
– За пять лет полуостров погрузился в атмосферу страха и атмосферу репрессий. Больше всего репрессиям подвергаются крымские татары и этнические украинцы. Но что парадоксально – когда моряков привезли в Симферопольское СИЗО, крымские татары самоорганизовались и начали собирать для моряков передачи: вещевые, продуктовые, средства им в помощь. Конечно, для российских силовиков это было полной неожиданностью, они думали, что за пять лет они уконтрапупили там всех. Не всех. И в этой связи, конечно, подобная активность со стороны крымских татар и украинцев выглядела пугающей и необычной. Именно этим обусловлено, на мой взгляд, что в Крыму моряки пробыли совсем недолго.
– Что происходило с моряками в первые дни после задержания? Как с ними обращались?
Когда их только захватили, им не давали спать, им не давали есть, их возили с одного места на другое, их постоянно пытались допрашивать какие-то непонятные людиНиколай Полозов
– По их рассказам, в те дни, когда их только захватили, им не давали спать, им не давали есть, их возили с одного места на другое, их постоянно пытались допрашивать какие-то непонятные люди, не представляясь, без полномочий. К ним не допускали на первом этапе независимых адвокатов. Например, в отношении трех раненых моряков (Андрей Эйдер, Василий Сорока, Андрей Артеменко – КР), их держали отдельно от остальных, возили в больницу в Керчь, где их прооперировали. Так вот, им дали таких адвокатов по назначению, которые в полной мере не исполнили своих обязанностей.
– Что это значит?
– Это значит, что, когда 26 и 27 ноября (2018 года – КР) состоялись суды по избранию меры пресечения, часть из моряков были под защитой адвокатов независимых, таких как Эмиль Курбединов, Эдем Семедляев, Айдер Азаматов и ряда других. Они защищали моряков на первом этапе в Киевском районном суде города Симферополя. А троим раненным меру пресечения избирал Керченский городской суд, им дали адвокатов по назначению, которые, в принципе, не сделали ничего и даже не обжаловали это решение, что является грубейшим нарушением адвокатской этики. Когда мы по просьбе моряков обратились с соответствующими жалобами на этих адвокатов в адвокатскую палату Крыма, выяснилось, что нашим жалобам очень долго не давали ход.
– В чем заключалась общая стратегия по освобождению украинских моряков из «Лефортово» и возвращению их в Украину?
В таких политических делах в России отсутствует суд как независимый институт власти. Судьи не принимают никакие доказательства защиты, просто существуют для мебелиНиколай Полозов
– Стратегия очень простая на самом деле. Я выразил такую позицию, что необходимо сформировать единую команду адвокатов, которые будут работать в единой стратегии, в едином направлении. Это было важно, потому что в таких политических делах в России отсутствует суд как независимый институт власти. Судьи не принимают никакие доказательства защиты, просто существуют для мебели. Их задача – проштамповать те решения, которые приняла исполнительная власть, в конечном счете Кремль, в конечном счете – президент Путин. Мы изначально не хотели устраивать из этого игру в «кошки-мышки» в рамках российской юрисдикции, по российскому Уголовно-процессуальному кодексу. Там невозможно выиграть – с наперсточниками нельзя играть. Это была опора на нормы международного права. Это – транслирование проблематики во внешний контур, в те международные органы, которые могут принимать существенные решения, и это работа для формирования позитивного политического решения о дальнейшей судьбе моряков.
– Как формировалась команда адвокатов по этому делу?
– Со стороны государства Украина мне было предложено сформировать список адвокатов, которые бы могли работать по делу моряков самостоятельно. Чтобы не быть субъективным в этом вопросе, я опубликовал пост в Facebook, что принимаются заявки от любых желающих адвокатов, которые, понимая сложность этого дела, токсичность и так далее, готовы принять в нем участие. Был сформирован список из порядка 80 человек. Когда этот список был сформирован, я предоставил его украинским властям. Единственным моим пожеланием было оставить в группе крымских адвокатов, которые защищали моряков на избрании меры пресечения. Потому что они были уже в контакте с моряками, в их надежности, учитывая их опыт в других делах, сомневаться не приходится. Таким образом, после проверок СБУ, еще кем-то, был сформирован такой шорт-лист из 30-ти адвокатов, 12 из которых крымские, 18 из Москвы. Все они преимущественно работают по делам с политической компонентой. У большинства московских адвокатов не было опыта защиты граждан Украины, кроме Ильи Новикова (адвокат Романа Мокряка – КР). Но они работали по политическим кейсам в России, например, по «Болотному делу», как Сергей Бадамшин (адвокат Василия Сороки – КР).
– Адвокаты вступили в дело сразу же после того, как моряков перевезли в Москву?
– Бюрократические процессы, которые были необходимы для того, чтобы согласовать этот список, заключить со всеми соглашения и так далее, заняли весь декабрь. Наши адвокаты вступили в дело фактически в начале декабря. Поэтому все адвокаты по общей договоренности работали «pro bono» («ради общественного блага», «бесплатно» – КР). Но поскольку уже тогда начались следственные действия в Москве и крымским адвокатам было необходимо ездить в Москву к морякам, нам финансовую помощь тогда оказал Мустафа Джемилев (лидер крымскотатарского народа – КР), который непосредственно принял участие в этом деле. И именно благодаря ему на первом этапе нам удалось привезти в Москву крымских адвокатов, которые в срок и с надлежащим качеством обеспечили правовую защиту. Это было как раз в тот период, когда украинское государство не в полной мере включилось в защиту моряков, финансово в том числе.
– Почему адвокатов было 30, а моряков – 24 человека?
– Например, в нашей команде есть адвокат Александра Маркова, она – самый молодой участник нашей группы, работала с Сергеем Бадамшиным. И это не то, что ее первое политическое дело, это первое дело, в котором она принимает участие как самостоятельный адвокат. Когда мы распределяли моряков между защитниками, то ее направили к самому молодому члену экипажа катера «Бердянск» – Андрею Эйдеру. Ему в тот момент была необходима серьезная психологическая поддержка, а Александра по возрасту – как его старшая сестра. И они, конечно, нашли очень хорошее взаимопонимание. С ней в команде работали еще два защитника: Константин Рустемов из Крыма и Олег Белов из Москвы. Плюс крымским адвокатам из-за того, что помимо дела моряков они ведут ряд процессов на полуострове, нужны были дублеры. Поэтому команда адвокатов больше, чем количество захваченных моряков.
– Когда шли дела по Ахтему Чийгозу, Ильми Умерову или Надежде Савченко, вы со своими коллегами часто публично рассказывали о ходе заседаний. По делу моряков ни в ваших постах, ни в интервью не фигурировало ни одной фамилии следователей, прокуроров или судей по этому делу. Почему?
Мы договорились таким образом: следствие будет оказывать адвокатам всяческую помощь, а мы в ответ не будем публиковать никакие фамилии следователей на этапе предварительного расследованияНиколай Полозов
– Здесь есть определенные нюансы. Дело в том, что буквально в первый день следственных действий я пришел в следственное управление ФСБ. Меня сначала долго не хотели пускать, бросали трубку, потом все-таки перезвонили и сказали: «Пожалуйста, проходите». Я встретился с руководителем следственной группы, подполковником Сергеем Микрюковым, и сразу мы с ним начали вести откровенный разговор. Я сказал, что мы не будем играть ни в какие процессуальные игры, нам это не интересно. Наша задача – освобождение захваченных военнопленных. Мы понимаем, что решение может быть принято только на политическом уровне, он ответил: «Я тоже это понимаю». Мы договорились таким образом: следствие будет оказывать адвокатам всяческую помощь для того, чтобы адвокаты могли видеться со своими подзащитными тогда, когда в этом есть необходимость. А мы в ответ, кроме фамилии Микрюкова, не будем публиковать больше никакие фамилии следователей на этапе предварительного расследования. Естественно, они все боятся санкций, они все боятся внимания. И мы договорились, что адвокаты не будут публиковать материалы уголовного дела на своих страницах в социальных сетях до окончания следствия.
– То есть вы заключили со следователем сделку?
– Я посчитал, что это – тот компромисс, который можно допустить. Надо понимать, что следственное управление ФСБ – очень закрытая структура, туда просто так не попасть, туда невозможно просто так сдать документы, они зачастую пользуются этой закрытостью для того, чтобы «мариновать» адвоката на протяжении долгого времени. Рекорд – это около четырех месяцев адвоката не допускают в следствие. Четыре месяца он не может попасть в «Лефортово» без разрешения следователя. Четыре месяца достаточно для того, чтобы сломать человека в «Лефортово» – никаких проблем. Не нравится? Идите в суд, а суды рассматривают эти жалобы месяцами. Нам удалось завести всех адвокатов в течение полутора недель.
Продолжение следует.
Захваченные ФСБ России украинские моряки
25 ноября 2018 года российские военные у берегов Крыма таранили, обстреляли и захватили три плавсредства ВМС Украины – катера «Бердянск» и «Никополь» и буксир «Яны Капу» – направлявшиеся из Одессы в Мариуполь.
ФСБ России подтвердила применение оружия против украинских кораблей, ведомство утверждало, что три украинских военных корабля «незаконно пересекли госграницу России».
Российские суды в Крыму арестовали 24 украинских военных, обвинив их по ч. 3 ст. 322 УК России (незаконное пересечение границы), им грозило до 6 лет лишения свободы. Украинские моряки находились в московском СИЗО.
Прокуратура АРК признала захваченных ФСБ России украинских моряков военнопленными.
Действия России в районе Керченского пролива критиковали в ряде европейских стран и США. В НАТО заявили, что внимательно следят за развитием событий в Керченском проливе и призвали к сдержанности и деэскалации напряжения.
18 ноября 2019 года Россия вернула Украине захваченные ФСБ у берегов Крыму украинские военные корабли: катера «Никополь» и «Бердянск», а также буксир «Яны Капу». Процесс передачи произошел в акватории Черного моря в районе мыса Такиль.
Украинские моряки вернулись в Украину в результате обмена.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: