В Беларуси 29 ноября прошли так называемые "Марши соседей". По данным правозащитного центра "Весна", на акциях по всей стране задержали свыше 400 человек. Против участников протестов силовики применяли слезоточивый газ и спецсредства.
Двое из участников протестов рассказали Настоящему Времени, почему люди продолжают выходить, несмотря на насилие, помогла ли новая тактика районных маршей сократить количество задержанных и готовы ли белорусы продолжать протест.
Наталка Харитонюк, писательница и преподавательница
— Как прошел протест в вашем районе и не было ли вам страшно?
— В нашем районе протест прошел удачно. У нас район старенький, нет у нас таких больших зданий, которые есть в новых районах, где очень много молодых людей, где высокая активность. Может быть, поэтому у нас было достаточно спокойно. Очень тяжело посчитать, сколько людей, потому что люди выходили через разные чаты. У нас есть проблема с этими секретными чатами, которые выводят людей, поэтому не было согласовано, в каком [конкретно] месте [будет проходить протест], но район небольшой, поэтому все равно люди нашлись. Мне кажется, человек 500 у нас было.
Люди ходили, как вода, впереди выезжали люди на велосипедах, чтобы посмотреть, есть ли ГАИ, милиция, автозаки, предупреждали, и люди, как вода, буквально через дворы, через дома перебегали на параллельную улицу и продолжали свой марш на параллельной улице.
— То есть у вас работает настоящая разведка? Почти военное положение.
— Смешно, но люди, которые выезжали на этих велосипедах, – это вообще самые обычные люди. Я их вижу постоянно в магазинах. Это на ходу придуманная разведка. Это меня так впечатлило, плюс все знают, что колонна из соседнего района придет к нам, когда и где мы ее ждем. То есть люди договариваются и просто на ходу меняют план. Планы распечатывали, показывали, как мы будем идти, но потом полностью по другому маршруту шли. Главное, что все эти маленькие хрущевки, через которые мы ходили, даже несколько раз – иногда потому что нам приходилось убегать от ГАИ, – они все открывали окна, смотрели, в основном махали флагами с "викторией" или с кулаком. Были бабушки, которые не очень радовались этому. Но все равно нас все увидели и услышали.
— Вы говорите, что в вашем районе вышло приблизительно 500 человек. Вы со всеми перезнакомились или знали их всех ранее?
— Нет, я не со всеми перезнакомилась, но, конечно, визуально теперь знаю, кто у нас надежный человек в районе, а кто – нет. А многих знала, конечно, особенно мам.
— Протесты, на первый взгляд, не дают своего эффекта – новые выборы не проводятся, политзаключенных становится только больше. Почему вы все равно выходите?
— Было бы просто стыдно сидеть дома. Если люди, которые у власти, уже перешли через черту – они просто убивают белорусов, – то сидеть дома невозможно. Это минимальное, что мы можем делать: показывать, что мы не согласны с этим и жить так дальше не будем. Это самое простое. И это понимают все: пенсионеры, самые обычные домохозяйки. Хотя бы так действуют.
— Я правильно понимаю, что когда протесты раньше были с колоннами в центр, они были более опасны?
— Да, потому что добраться туда было непросто, особенно из далеких районов. Эти засады вокруг, нас могли разбивать омоновцы. А тут родной район, ты знаешь все дома, все подъезды, все повороты и как-то очень безопасно себя чувствуешь.
— Вы сами родом из Бреста – это самый западный областной центр Беларуси. Наверняка вам известно, какая ситуация там, собираются ли тоже люди или спешат ли поскорее уехать в соседнюю Польшу?
— Я пропорцию не знаю. Я знаю, что многие, конечно, уезжают. Но там очень серьезное движение идет. Что меня более всего волнует – это то, что там почему-то заводят уголовные дела. У меня такое ощущение, что там их больше, чем тут, в пропорции. Там хватают людей за то, что они водят хороводы во время мирных акций, им приписывают организованную несанкционированную деятельность массовую и головные дела. У меня две знакомые – обе молодые девушки, – и я сейчас узнаю – это моя бывшая ученица, – что она пускала поезда под откос. Как? Мне кажется, они хотят что-то там пришить, потому что там народ более концентрированный, консолидированный в Бресте и в Гродно.
— Скорее всего, пытаются запугать. Как вы считаете, работает ли это?
— Я думаю, что нет. Даже если люди будут сидеть по уголовным делам, они будут сидеть до того момента, как свергнется режим, и хочется верить, что это будет очень быстро.
— Вы писательница, следите за культурной жизнью. Как вы считаете, как протесты повлияли на литературу, на музыку? Можно ли сказать, что сейчас в культуре есть какое-то возрождение?
— Сейчас еще пока рано говорить, но есть несколько авторов, которые уже среагировали и среагировали в самый нерв культуры. У нас есть минский поэт Дмитрий Строцев, который меня просто поразил своими последними стихами. Он отсидел свои 15 суток и после выхода писал до мурашек. Главное, несентиментально – он писал как раз про счастье быть в этот момент в Беларуси, когда ты видишь возрождение людей, которые восстают из мертвых. Скорее эта эмоция, когда вдруг видишь всю нацию, которая вдруг возродилась, встает, просыпается, живет, – это [как прикосновение].
Владимир Лянкевич, музыкант и член ПЕН-клуба Беларуси
— Второе воскресенье подряд смена тактики в Беларуси: вместо единой колонны – протесты по дворам. Как считаете, это работает?
— Я считаю, что если люди сами верят в то, что это работает, если им чувствуется в своих родных дворах, своих микрорайонах комфортнее, это более знакомые места, они чувствуют себя увереннее, то, я думаю, что эта тактика имеет право на жизнь, тем более по ощущениям кажется, что в это воскресенье даже больше людей вышло на такие районные марши, марши соседей, чем в прошлое.
— Вам не кажется, что протест районов и дворов – это признание поражения протестующими, бессилия перед силовиками?
— Совсем нет. Дело в том, что действительно в какой-то момент стало казаться, что когда все пробуют прийти именно в центр города Минска – там есть стела, связанная с памятником победы, – когда все стремятся туда попасть, то это как бы идешь сразу в ловушку, сразу на убой. Поскольку мы в Беларуси выбираем мирный протест без явного физического сопротивления на силовом уровне, то действительно получается, что ты идешь как на заклание, просто на этот курган, тебя там берут, пакуют, увозят, избивают и так далее.
Смена тактики выглядит больше как нечто такое партизанское, нечто более безопасное для людей, по крайней мере, по ощущениям. И действительно, тот марш, после которого было решено поменять тактику, после него было задержано около 1200-1300 человек. Это были грустные рекорды. После этого все-таки количество задержанных снизилось. В первое воскресенье после изменения это было около 360-380 человек. Теперь – чуть более 400.
— Как вы считаете, можно ли предположить, что силовики преднамеренно пытаются перевести мирные протесты в агрессивные?
— В этом никто не сомневается, потому что, во-первых, с самого начала риторика властей была такая, что это все ходят люди, у которых по 20 коктейлей Молотова, у которых палки, арматура, гвозди и так далее. Это было еще в самом начале, в августе. Говорилось о том, что все протестующие агрессивные. Но реальных доказательств агрессии было всегда очень мало, они высосаны из пальца, их тиражируют, придумывают, снимают постановочные кадры для того, чтобы доказать, что все-таки протестующие агрессивны. Поэтому, безусловно, силовики действуют таким образом, чтобы как можно большее количество людей подтолкнуть к агрессии. Но пока, мне кажется, белорусы держатся своей выбранной тактики и не так просто их на какие-то очень агрессивные действия принудить.
— Вы известный музыкант. Известно, что другие творческие лица принимают участие в этих акциях протеста. Можно ли сказать, что сегодня в Беларуси протестует интеллигенция?
— Я бы так сказал, что интеллигенция не осталась в стороне. На самом деле интеллигенция еще весной очень скептически относилась к тому, что нас ждет в августе и что ждет нас после выборов. Но в то же время в какой-то момент не только интеллигенция, но и все слои общества поняли, что это тот самый 2020 год, в который нужно включаться всем и не делиться на интеллигентов, рабочих и еще кого-то.
— А на кого сейчас у вас надежда? Кто должен урегулировать политический конфликт: Тихановская, страны Евросоюза, Россия?
— На самом деле мне кажется, что некоего единого взгляда на то, кто должен прийти и все урегулировать, среди людей нет. И я вам честно скажу, что многие из той же интеллигенции, как и я, мы сейчас говорим о том, что улица поддерживает эту атмосферу протестности, атмосферу непринятия того, что есть сейчас в Беларуси. И я, например, все свои моральные и физические силы отдаю на то, чтобы тоже влиться в этот, как бы это пафосно ни звучало, народный голос о том, что такого не должно быть и надо вопрос решать. И мы позволяем в некоторой степени своими действиями той же Тихановской, тому же Координационному совету действовать от имени народа, потому что каждая протестная акция все-таки легитимизирует и укрепляет их в глазах общественности, в том числе и мировой общественности.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: