Жертвами репрессий в Крыму все чаще становятся женщины и дети – Заир Смедляев

Утром 19 июля российские силовики провели обыск в доме фигуранта ялтинского «дела Хизб ут-Тахрир» Муслима Алиева в селе Верхняя Кутузовка. Они изъяли всю технику, кроме смартфона старшей дочери, активистки инициативы «Крымская солидарность» Гульсум Алиевой. Ей инкриминируют статью 282 Уголовного кодекса России – «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» – за посты в социальных сетях.

Крымскотатарский активист Заир Смедляев уверен: уголовное дело и обыски – это в первую очередь средство, с помощью которого российские спецслужбы пытаются повлиять на отца Гульсум, Муслима Алиева, и сделать его более «сговорчивым».

«Как мы и прогнозировали, началась новая волна репрессий. Очевидно, что Путин воспользовался той «индульгенцией», которую получил от Трампа и остальных мировых лидеров. Впрочем, попытка воздействовать на родителей через детей осуществляется не впервые. Вспомним, как к девятилетнему на тот момент сыну Эмир-Усеина Куку через несколько месяцев после ареста отца в школу пришел мужчина, который дождался мальчика после уроков, остановил и стал говорить, что его отец «плохой человек и будет очень долго сидеть, если не станет сотрудничать». Как выяснилось, это был сотрудник ФСБ, бывший работник СБУ Александр Компанейцев. Семья и адвокат Эмир-Усеина подали жалобу в прокуратуру и ФСБ, но силовики в ответ на это обвинили самого Куку в том, что, находясь в СИЗО, он «не уделяет должного внимания воспитанию сына» и «допустил приставания к ребенку неизвестного мужчины». К счастью, ребенка тогда не отобрали, но само обвинение звучит просто дико», – вспоминает Заир Смедляев.

Еще одной возможной причиной обысков Заир Смедляев называет возможность войти в дом Муслима Алиева и найти, или даже подбросить, какие-то доказательства его вины по «делу Хизб ут-Тахрир». Также активист не исключает и того, что деятельность самой Гульсум может раздражать силовиков.

«Я знаю эту семью, это очень порядочные и верующие люди. Я познакомился с ними уже после задержания Муслима Алиева. Они старались поддерживать отца, бывали в судах, сообщали информацию о происходящем. В «Крымской солидарности» Гульсум и другие родственники заключенных организовали что-то вроде «службы первой помощи», давая советы родственникам вновь арестованных людей насчет порядка передач в СИЗО и ИВС, разъясняли некоторые правовые моменты. Я помню, когда арестовали моего брата, я тоже не знал, куда обращаться и что делать, и такая помощь бывает в такие моменты очень ценна. Конечно, они оказывали порой и юридические советы – по написанию жалоб и так далее. Так что вполне возможно, что их активная гражданская позиция стала еще одной причиной репрессий», – предполагает Смедляев.

Заир Смедляев

Напомним, что попытки давления на родственников крымских политзаключенных предпринимались и раньше. Так, 21 июня подконтрольный России Кировский районный суд Крыма оставил без изменений решение мирового суда по делу матери крымскотатарского активиста Гирая Куламетова Заремы Куламетовой, которую осудили за «оскорбление полицейского». Еще раньше, 13 июня, в Ялте прошел обыск в доме 27-летней Элины Мамедовой, затем крымчанку допросили в отделении Следственного комитета России и отпустили под подписку о невыезде. Ей также вменяли возбуждение ненависти и вражды за перепост чужих записей на своей странице в социальной сети. 18 июня прошел обыск и допрос жителей Старого Крыма Назифе Сейтумеровой и ее отца Юнуса Сейтумерова. В конце дня Сейтумеровых отпустили, не предъявив обвинений. Наконец, 20 июня сотрудники ФСБ России провели обыск в домовладении жительницы Алупки Наджие Кайдановой. Затем ее увезли на допрос в управление ФСБ и позже отпустили. Подобная тенденция даже заставила задаться вопросом, не начались ли на полуострове репрессии по гендерному признаку.

При этом Заир Смедляев отмечает: у новой тактики «заложничества» есть давние традиции в российской истории.

«Вспомним сталинское понятие «член семьи врага народа». По факту, к родственникам арестованных крымчан силовики относятся именно так, даже если не произносят этого вслух», – считает Заир Смедляев.

Еще одной показательной тенденцией активист называет освобождение из СИЗО участника «поляны протеста» Фазила Ибраимова. 19 июля подконтрольный России Киевский районный суд Симферополя изменил ему меру пресечения на домашний арест.

«Видимо, они пытаются освободить места в СИЗО для новых репрессий. Если серьезно, похоже, что всегда лояльный Кремлю Ибраимов просто не вписывался в создаваемый российскими властями образ «террориста». Вполне возможно, что силовики тем самым подают знак, что лояльность Москве все же способна защитить от репрессий, и отношение к таким людям в любом случае будет иным, чем к противникам аннексии. Однако практика показывает, что это ложь, и сотрудничество с оккупационной властью не дает никаких гарантий. Вспомним так называемого «алуштинского террориста», который якобы ножовкой по дереву перепиливал железобетонные опоры на высоковольтных линиях «Алушта-Лучинская» и «Алушта-Перевальное». В случае сотрудничества ему обещали дать условный срок. Когда же он согласился сотрудничать со следствием, в результате он получил восемь лет лишения свободы, а кто-то – денежное вознаграждение и звезды на погоны. Тут и становится понятным, что нельзя верить обещаниям силовиков», – заключает Заир Смедляев.