«Оказывается, меня Путин спасает». Как крымчане, переехавшие в Украину, общаются с родными в Крыму

После полномасштабного вторжения России в Украину для некоторых крымчан, переехавших на украинский материк, нелегким испытанием стало общение с родственниками в Крыму. В некоторых случаях те предпочитали верить телевизору, а не близким, которые видели войну собственными глазами. Крым.Реалии рассказывают две истории, где пропаганда оказалась сильнее родственных уз.

«Не все так однозначно»

Алена Сирык шутит, что жизнь направляла ее по маршруту, которым пойдет российская армия. Она родилась в Симферополе, после школы отправилась учиться в Донецк, а последние шесть лет жила в Ирпене.

С квартирой в Ирпене, кстати, все хорошо. «Чудом», – говорит Алена. Она купила ее на шестом этаже шестиэтажного дома. На первых трех этажах во время вторжения в Ирпень жили российские солдаты.

Первые споры с родными и бывшими одноклассниками начались у нее в 2014 году. Сирык вспоминает аргументы, которыми оперировали сторонники аннексии Крыма: называли Россию большой, крепкой страной, с сильной армией, в которой и жизнь станет богаче. Она считает, что свою роль сыграло и чувство причастности к такой стране, осознание себя в круге сильных мира сего.

– Радость потом, конечно, немного ушла, – говорит Алена. – Да, что-то в Крыму было дорого, что-то не нравилось, но несмотря на это – они же продолжали быть «сильными, умными и красивыми».

Ее дедушка родился в Сумской области, и до 17 лет не знал русского языка. Сейчас он полковник в отставке и, по словам Алены, один из самых ярых защитников Путина.

– Это просто удобная позиция. Быть русским, быть причастным, когда происходят такие исторические события – это классненько, – объясняет она.

Алена Сирык

В один из первых дней полномасштабного вторжения России в Украину, мать Алены вышла на одиночный пикет в Симферополе. Она изучила, в какой части города можно было бы выразить свой протест, и с плакатом «Нет – войне! Да – миру» около часа простояла возле танка-памятника в центре Симферополя. Из прохожих отреагировали только трое – один из них крайне негативно. Кто-то из проходящих мимо людей опускал глаза, кто-то вообще переходил на другую сторону улицы.

Сама Алена в это время пряталась от бомбежек в подвале в Ирпене. Из тех людей, с которыми она общалась в это время, была и ее бабушка. Поклонница Путина и сторонница «специальной операции», она слышала в трубке своей внучки грохот от обстрелов.

– Бабушка очень за нас переживала, с давлением было плохо, чуть в больницу не попала. Но тем не менее: оказывается, меня Путин спасает, а я попала под раздачу. Так вышло. «Да, я слышу выстрелы, очень жаль, но это сами украинцы», – описывает беседу Сирык.

Из Ирпеня она бежала под обстрелами. Чтобы не травмировать шестилетнюю дочь, говорила ей, что это взрывы не от российских ракет, а ответная реакция украинских ПВО. После того, как российские войска оставили город, и мир облетели страшные фотографии освобожденного от россиян Ирпеня, дедушка и бабушка назвали увиденное фейками.

Ирпень: разбитые здания и эвакуация под обстрелами (фотогалерея)

Жестким называет Алена разговор с двоюродным братом. Она позвонила ему в начале марта.

– Говорю: «Может, ты меня спросить о чем-то хочешь? Может, ты не в курсе, что у нас война?» И в ответ было, что не все так однозначно, и это все дело рук Америки, – пересказывает она свой разговор.

Америку вспоминали и оставшиеся в Крыму одноклассники Алены. Они трактовали происходящее как противостояние США и России, а Украина в их понимании оказывалась третьей территорией, которой просто не повезло.

Больше у Сирык нет желания ничего никому доказывать. Сперва у нее была надежда, на митинги, какую-то активность в России и на оккупированной ею территории. В спорах она вела себя спокойно и сдержанно. Но после обстрелов это изменилось, оттенки серого исчезли, оставив место только черному и белому.

– Несколько лет моей настольной книгой была «1984» Джорджа Оруэлла, – говорит Алена. – Замечательная книжка. Очень давно я рекомендовала ее одноклассникам в Крыму. Но сейчас рекомендую читать «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Говорю им: «Ту книгу забудьте, это уже пройденный этап. Все ваши спойлеры будут в этой книге».

Ни сочувствия, ни прощения

Крым.Реалии уже рассказывали историю крымчанки Светланы Паниной, которой пришлось в 2014 году бежать от России из Крыма, а в марте 2022-го из села Горенка под Киевом. В тот материал не попал фрагмент из рассказа Светланы об общении со своими родственниками в Крыму, и теперь мы восполняем этот пробел.

У Светланы четверо детей. Четыре дня и три ночи вместе с семьей они прятались в сыром подвале своего дома, температура в котором не поднималась больше 8 градусов. Из запасов – у них было 10 литров бензина, благодаря которому дважды в день они включали на час генератор.

Но самым страшным она называет момент отъезда в безопасное место: Светлана прощалась с мужем, который оставался в доме, и не знала, сможет ли увидеться с ним вновь.

О чувстве ужаса Панина вспоминает, говоря и о другом фрагменте первых дней войны – общении с родственниками.

– Родной дедушка. Я просто увидела его в сети и написала: «Почему вы не спрашиваете, как мы? Это же ваши внуки. Вот видео из нашего подвала». Мне ответили, что так нам и надо и что это наши же по нам и стреляют.

Светлана Панина, архивное фото

Другие родственники, по словам Паниной, вроде бы выражали сочувствие, называли войну перегибом. И в то же время заявляли, что нужно спасать украинцев от нацистов и «бандеровцев», и Украина должна быть с Россией.

Если история с дедушкой в понимании Паниной – это результат зомбирования населения, то говоря о «сочувствующих» родственниках она уже говорит о продвижении имперского нарратива.

– У меня здесь нет никакого сочувствия. Тут никогда не будет никакого прощения. Если вы считаете, что для каких-то ваших геополитических целей вам позволено убивать наших детей, разговор бессмысленный, – говорит Панина.