Владимир Казарин: «Мы готовим специалистов для Крыма»

Как жители аннексированного Крыма могут получить образование на материковой части Украины? Что делается в Украине для помощи жителям полуострова? Об этом говорим с ректором ТНУ Владимиром Казариным.

​– Владимир Павлович, для кого сегодня работает Таврический национальный университет на материковой части Украины? Близок ли он крымчанам?

– Мы работаем в Киеве уже год и четыре месяца – и университет состоялся. Из 18 переселенческих ВУЗов мы на 6 месте, в том числе по численности студентов. Для крымчан университет важен – к нам постоянно поступает много людей. Если в июле 2016, в первый год приема, мы набрали 236 человек на первый курс, то в этом году зачислили 1200. Министерство образования разрешило нам переводить студентов на 2, 3, 4 курс и в магистратуру круглый год и каждый день – и к нам переводятся постоянно. Наш университет является уполномоченным по всем ВУЗам Автономной Республики Крым и Севастополя. Диплом нынешнего Крымского федерального университета признается лишь в России, и то не во всех регионах. А студентам хочется иметь диплом, который котируется. Кроме того, Украина предоставляет биометрический паспорт, по которому можно без визы ездить в 52 страны мира. Для нас с коллегами это не столь интересно, а вот для молодежи – более чем. И это дополнительный стимул вырываться из Крыма туда, где можно себя реализовать. К слову, Крымский федеральный университет в этом году не набрал нужного количества студентов, вступительная кампания сорвана, прежний ректор отправлен в отставку, новый объявил вторую вступительную кампанию. Потом был бунт студентов, два месяца не получавших стипендию. Кстати, федеральный университет сделал нам еще один подарок, взвинтив цены на обучение на контрактной основе – сегодня там дороже, чем в Киевском национальном университете. В результате усилился поток переводящихся к нам. Кстати, когда был образован федеральный университет, получился коллектив из 76 тысяч человек. Сегодня в КФУ – всего 27 тысяч человек.

– Многие родители отправляют детей учиться на материковую часть Украины, а сами остаются в Крыму и надеются, что их дети туда вернутся. Что делать на полуострове с украинским образованием?

– Получить украинское образование в Крыму невозможно. И работать в Крыму тоже. Мы выпускаем специалистов не для нынешнего Крыма. Однако мы не замкнутый региональный, мы национальный ВУЗ. Мы единственный перемещенный ВУЗ, который перевели в Киев – и, к слову, у нас постоянно увеличивается количество студентов с Донбасса, и у нас вообще учатся люди из всех регионов. Это очень хорошо. Наши выпускники идут работать в разные органы и институции, в том числе связанные с Крымом. И, думаю, момент, когда изменится ситуация в Крыму, станет звездным часом их востребованности – убежден, тогда значительная часть наших выпускников будет искать себя именно там.

– Донецкий национальный университет переехал в Винницу и, по мнению многих, стал одним из самых конкурентных там. Его появление оживило город. А ваш ВУЗ переехал в Киев, где огромная конкуренция.

– Да, и для нас это очень хорошо. Нам здесь труднее, конкуренцию мы, конечно, ощущаем. Но есть ряд факторов, позволяющих нам успешно себя реализовать. Всякая катастрофа оздоравливает коллектив. Мы много чего оставили в Крыму. И мы – единственный переселенческий университет, который поднялся и поехал сам, не по приказу. До 1 июля 2016 я как ректор не получил ни копейки – и это справедливо, потому что есть студенты – есть финансирование. 8 месяцев мы работали на волонтерских основаниях. Несколько человек не выдержали и ушли – а кто-то пришел к нам помогать, пришел из солидарности. Работа у нас – это в определенной степени служение. Кроме того, мы готовим специалистов для Крыма. Для этого студента нужно познакомить со всем миром: он должен ездить на стажировки, увидеть мир и понять, что его страна не хуже, и те же европейские порядки можно внедрять здесь. Одной из причин нынешней катастрофы в Крыму является как раз то, что образование не отвечает современным требованиям. В системе высшего образования до сих пор какая-то фобия шпионажа – попробуйте устройте на работу иностранного профессора. А это должно быть просто. И наш университет готов активно защищать изменения системы.

​– Не ощущаете ли вы, что тема Крыма уходит с повестки дня в украинском государстве и обществе.

– Да – а иначе и быть не может. «Крымских» и «донецких» легко обвинить в проблемах, переложить ответственность. Но люди устали, это очевидно. Страна несет страшные потери. И я всегда говорю коллегам: мы должны показать Украине, какую, собственно, пользу мы ей приносим. Нам выделяют деньги, помещения. Так нужно доказывать, что мы с лихвой возвращаем вложенное в нас.

– Что бы вы изменили в политике государства касательно Крыма?

– Нужен ряд простых шагов. Первый – да хотя бы поставить билборды на трассах, идущих от контрольно-пропускных пунктов. Билборды с информацией о том, куда обращаться по вопросам переоформления документов. Не все же сидят в Интернете. Информация должна быть через каждые 100 метров – это уважение к своим гражданам. Кроме того, нужно выполнять уже принятые законы. В законе об оккупированных территориях, например, есть статья 7, где написано, что дети, желающие продолжать обучение в Украине, должны учиться по госзаказу и получать общежитие – но только Минфин нам рассказывает, что денег нет. Не надо новых законов – пусть выполняют принятые. Невыполнение законов – очень плохая практика, указывающая на несбалансированность государства.

– Как жить в одной стране с людьми, которые получат образование по советско-российскому типу и будут иметь милитаристское сознание?

– Знаете, мы до сих пор мстим мертвецам. Чего стоит снесение после Второй мировой в Севастополе памятников и кладбищ иностранцев времен Крымской войны – английский, французский, итальянский мемориал были восстановлены нами уже относительно недавно. Скажу еще раз – очень важно, чтобы наши студенты имели широкий выбор обменных программ, общались с иностранцами. Чтобы автономия ВУЗов стала реальностью. Знаете, в Штатах нет Министерства образования – зато есть Гарвард и Стенфорд.

– Но у нас нет связи университетов с реальными секторами экономики – какая уж тут автономия.

– Вероятно, через 2-3 недели мы закончим оформление научного парка Таврического национального университета. Там будут производственные мастерские. Все открытое и изобретенное там должно доходить до эксплуатационного образца и предлагаться промышленности. Если раньше найденное и неиспользуемое лежало в столе, то теперь оно будет использовано другим производителем – и не обязательно украинским. Украина – не закрытая страна за железным занавесом, хоть эта практика у многих и сидит в сознании. Когда мы вводим какие-то волюнтаристские ограничения и требования, мы только увеличиваем поток украинских студентов, которые выберут иностранные ВУЗы. Мы не создаем условия, а отталкиваем.

​– Не чувствуете ли вы, что сейчас проходит явное размежевание российской и украинской культуры, а понимания, как преподавать ту же русскую литературу здесь, не появилось? Ведь раньше она преподавалась через имперскую призму. Как подавать русское культурное наследие, чтобы оно не выглядело постыдным?

– Тут нет большой сложности. Нужно показывать неоднозначность тех же русских авторов. И обязательно преподавать русскую литературу уже потому, что у очень многих русских авторов – украинские корни. Зачем же отказываться от собственного наследия? Это поле для глубоких размышлений – и освобождения сознания студентов от стереотипов. Очень жаль, что в конце советского периода мы потеряли переводческую школу. Сейчас эта сфера не стимулируется, туда не вкладываются деньги. А переводы развивали бы и украинский язык – и уменьшали бы риск смерти национальных языков, повального перехода на английский. Кроме того, цивилизации и культуры должны говорить друг с другом, на разных языках. Лишь так и может вестись диалог, любой иной способ – эрзац.

– К слову, вы сохранили в университете крымскотатарский язык?

– Конечно. Сейчас у нас вводятся курсы для желающих изучать крымскотатарский. Ведь те, кто планирует работать в Крыму, должны его знать.

– Возможно, вы могли бы создать кабинет крымчакской и караимской культуры?

– Мы это понимаем. Потому в этом году начинаем набор на иудаику, восстановили учебные программы. Мы будем почти единственным университетом в Украине, где иудаика будет преподаваться на уровне бакалаврата. И, в общем, все это должно нам позволить развить и проблематику крымчаков и караимов. Сейчас мы договариваемся с представителями общин – 2-3 человека, вероятно, приедут и окажут нам помощь.

– Как долго культура может находиться в анабиозе – в ситуации, подобной крымской?

– Думаю, изменения не за горами. По всем признакам в России не все хорошо. И освобождение Чийгоза и Умерова, как по мне, очень яркий знак. Власти говорили, что они будут сидеть, и точка – а тут их молча выводят перед камерами и отправляют в Анкару. И, думаю, дело не только в турецком политическом факторе.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)