Сценарист Наталья Ворожбит: «Я бы сняла кино про прошлое Крыма»

Как развивается украинский кинематограф? Что не вошло в киноленту «Киборги» о боях в Донецком аэропорту? И какой фильм можно снять о Крыме?

Об этом в эфире Радио Крым.Реалии рассказывает украинский драматург, режиссер и сценарист Наталья Ворожбит.

– Сложно было взяться за сценарий фильма «Киборги»?

– Страшно. Когда мне предложили, я почувствовала страх и ответственность – еще и потому, что на момент написания Донецкий аэропорт еще удерживали. Для меня также было важно зафиксировать то состояние, те разговоры, которые мы вели с бойцами, – все свойственное 2015 году. Говорят, что снимать фильмы про войну нужно только по прошествии определенного времени. Я считаю, что это нужно делать и сейчас, и потом. Вообще, у нас многие отмахиваются от войны, и я думала, кому больше всего нужно такое кино. Пришла к выводу, что в первую очередь – женам и семьям бойцов.

– Почему художественное, а не документальное кино?

– Чтобы снять документальный фильм, надо было бы ехать туда, в аэропорт. Я бы не смогла по сотне причин. Кроме того, художественное кино позволяет «приподнять», что ли, события: в документальном больше «жести», суровой и страшной правды. Достать из этого зерна смысла и облечь в какую-то форму. Я не разбираюсь в военной науке, чтобы описывать это как военный триллер или драму. Мне хотелось про ребят рассказать, про то, как они меняются, почему туда попадают. Кроме того, я попыталась посмотреть на нас с той стороны.

– Заметно, что в фильме противостоящие «киборгам» персонажи не выглядят чудовищами, видно, что у них своя логика действий.

– Конечно, мне не хотелось делать какую-то одностороннюю агитку. С другой стороны, я все время держала в голове мысль: что скажут о фильме ребята, прошедшие Донецкий аэропорт, которые меня консультировали? Очень сложно было не перейти грань, не скатиться в пафос в погоне за драмой.

– Прототипы главных героев ведь реальные личности?

– Да, безусловно. Их легко было выписывать, но некоторых пришлось додумывать, и это было тяжелее, – например, Мажора. Так или иначе, в итоге пришлось сократить кино почти в два раза, до часа пятидесяти. У каждого персонажа была развернутая история, которая далеко не полностью вошла в финальный вариант.

– Как насчет крымской темы для будущих фильмов?

– Да, это было бы здорово. Вообще, я хотела бы рассказать историю последних столетий, как все складывалось в Крыму, чтобы не осталось вопросов, чей он на самом деле. Делать про Крым сегодняшний – это надо там жить, надо знать, что там происходит. Я не крымчанка, для меня это сложная тема. Так что я рассказала бы про Крым, который был, если бы собрала достаточно материала. По моему опыту, переселенцы с Донбасса охотнее рассказывают про свои переживания, про утраченное, чем крымчане.

– В чем главная проблема украинского кинематографа?

– До сих пор не существует хорошей кинематографической школы, потому что все, кто чего-то добивался здесь, в итоге уезжали в Россию. Но сейчас молодые режиссеры, сценаристы, операторы стараются учиться, в том числе за границей, а государство начало финансировать эту отрасль. Мои коллеги сейчас пытаются создать украинскую гильдию сценаристов. Так что я думаю, что со временем это все придет. Условия уже складываются.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)