«У свидетелей из ФСБ развитая амнезия». В Крыму продолжается суд над журналистом Есипенко

5 октября подконтрольный России Симферопольский районный суд провел очередные слушания по существу уголовного дела в отношении Владислава Есипенко, арестованного ФСБ России в Крыму фрилансера Крым.Реалии. На заседании были заслушаны показания участников следственных мероприятий, которые ФСБ проводило по этому делу.

Какие нестыковки обнаружились в показаниях свидетелей? Насколько подконтрольный России суд в Крыму воспринимает доводы защиты? Что известно о состоянии здоровья Есипенко? Повлияли ли огласка дела и допуск адвокатов на применение к нему незаконных способов дознания?

Эти и другие темы в студии Радио Крым.Реалии ведущие Сергей Мокрушин и Андрей Гевко обсуждали с адвокатом Владислава Есипенко Дмитрием Динзе, крымской правозащитницей Лутфие Зудиевой, общественным защитником Владислава Есипенко Митрополитом Симферопольским и Крымским ПЦУ Климентом и исполнительным директором Института массовой информации Оксаной Романюк.

На слушаниях 5 октября подконтрольный России суд планировал допросить последних из списка свидетелей обвинения: оперативника ФСБ Вячеслава Тропина (он должен был давать показания 21 сентября, но в суд не явился), понятого Алексея Лузанова и знакомую Есипенко, которая была с ним в момент задержания, – Елизавету Павленко.

Как и у свидетелей обвинения, которые были заслушаны на предыдущих заседаниях, новые показания содержали множество нестыковок. Об этом в эфире Радио Крым.Реалии рассказал адвокат Дмитрий Динзе, который возглавляет группу защиты Владислава Есипенко. Он рассказал, в частности, в чем заключались показания сотрудника ФСБ Вячеслава Тропина, которые были заслушаны в закрытом режиме (из зала на время его допроса были удалены журналисты).

Согласно показаниям Тропина, как их передал адвокат, тот получил указание одного из своих руководителей провести оперативные мероприятия: осмотр квартиры Елизаветы Павленко, в которой Есипенко снимал комнату, и затем выезд с самим Есипенко на местность рядом с поселком Правда, где Есипенко должен был указать на место «схрона», якобы использовавшемся СБУ для передачи ему боеприпасов.

В комнате Есипенко, по показаниям Тропина, был обнаружен металлоискатель.

– Металлоискатель сначала в деле не фигурировал, но впоследствии следователи его добавили, якобы с его помощью должна была быть найдена граната на месте схрона, – говорит Дмитрий Динзе. – Такие детали нарастали одна за другой по мере того, как проводились оперативно-розыскные мероприятия.

На следующий день Тропина вызвал руководитель и дал задание провести с участием Есипенко оперативно-розыскные мероприятия по обнаружению «схрона», что и было им осуществлено. Тропин якобы отвез Есипенко из Симферополя на указанное место, при проведении мероприятий велась видеосъемка для служебного использования (в деле этой видеосъемки нет, уточнил адвокат). После этого, сказал Тропин, Есипенко был отпущен, и что дальше с ним происходило он не знает.

– Сам Есипенко говорит, что никуда он с этим оперативником не ездил, – отмечает Дмитрий Динзе. – Его привезли из Бахчисарая после пыток к месту, где проводилось это оперативно-розыскное мероприятие, показали на что надо указать, потом приехал оперативник Тропин, привезли понятых и начали проводить свои оперативные действия.

Один из понятых, участвовавших в «обнаружении схрона», Алексей Лузанов, также давал показания в ходе судебных слушаний.

– Лузанов в целом подтвердил версию Тропина, но поскольку у него плохая память, то даже основных деталей он не запомнил, – рассказывает адвокат. – Ни в какое время, ни как все это происходило, ни что пояснял Есипенко этот «представитель общественности» рассказать не смог.

Поскольку ранее допрошенные судом понятые также часто противоречили материалам дела и ссылались на плохую память, Дмитрий Динзе сделал вывод, что у «всех этих «представителей общественности» достаточно развитая амнезия».

По мнению адвоката, видеосъемка оперативно-розыскного мероприятия отсутствует в деле, поскольку она может опровергать версию обвинения и показать настоящее состояние Есипенко при «обнаружении схрона». Обвинение мотивирует отсутствие записи тем, что она делалась якобы «для служебного пользования».

– Как пояснил Тропин, - продолжает Динзе, – к юбилею оперативной службы они монтируют видеоролики по разным уголовным делам и на своем празднике их просматривают. Вот в рамках такой «служебной надобности» и было снято это видео.

Адвокаты, по словам Динзе, намерены заявить ходатайство о демонстрации этой записи в зале суда.

Крымская правозащитница Лутфие Зудиева считает, что с точки зрения правозащиты дело Есипенко имеет очень большое значение.

– Уже само по себе обвинение журналиста в том, что он хранил взрывчатку и планировал какие-то акты диверсии, выглядит неправдоподобно. Кроме того, Есипенко еще до суда заявил через своих адвокатов, что к нему применялись пытки, и что «обнаружение схрона» – это вымышленная история и его фактически заставили воспроизвести все эти действия под огромным психологическим и физическим давлением.

Есипенко перед тем, как его вывели из зала суда, успел сказать, что до него не доходят письма, отметила Лутфие Зудиева.

– Я думаю, это делается умышленно, потому что есть такая же история с Нариманом Джелялом, которого также держат в изоляции от внешней корреспонденции, и это тоже акт давления на человека.

Митрополит Симферопольский и Крымский Православной церкви Украины Климент подключился к процессу как общественный защитник Есипенко, чтобы поддержать его в ситуациях, когда этого не могут делать адвокаты, и признается, что сталкивается с трудностями. Митрополит также прокомментировал ситуацию с тем, что почта Владиславу Есипенко задерживается и блокируется.

– Важно, чтобы люди ему писали, а как и когда письма попадут к Владиславу – это дело второе. Если, например, письмо попадет к адвокату, который ведет дело, то у него есть возможность зачитать это письмо заключенному.

Исполнительный директор Института массовой информации Оксана Романюк считает, что причиной уголовного преследования Есипенко в Крыму стала его журналистская деятельность. Для международных правозащитных и других организаций уже сейчас очевидно, что процесс Есипенко – это постановка, «театр с масками и актерами».

– Но гораздо страшнее, что речь идет о пытках, о жестоком обращении, применении каких-то нечеловеческих практик. Это все говорит о том, чем на самом деле является российский государственный аппарат, чем он оперирует, каким набором практик.

Оксана Романюк напоминает, что на неподконтрольных Украине территориях Донбасса и Крыма «ситуация с правами человека просто ужасная».

– Мы делали мониторинг контента местных крымских медиа и обратили внимание, что там очень мало говорится именно про права человека. Много говорится про власть, про погоду, про спорт, но очень мало про права человека. Человек с его правами там как будто исчезает.

По мнению Оксаны Романюк, международные организации держат в поле зрения незаконные преследования людей в Крыму, в том числе кейс Есипенко, но могли бы уделять больше внимания и усилий для скорейшего освобождения журналиста и для того, «чтобы этот судебный фарс, наконец, прекратился».

(Текст подготовил Сергей Паншин)