Специально для Крым.Реалии
(Продолжение, предыдущая часть здесь)
Более 100 лет назад, 25 июня 1918 года в Крыму начало свою деятельность первое Краевое правительство – переходный орган власти полуострова в бурные годы войн и революций. Интересной особенностью этого правительства была работа в нем на руководящих постах не крымских, а литовских татар во главе с премьером Сулейманом Сулькевичем. Как они оказались на полуострове, и чем закончился этот интернациональный эксперимент – читайте в цикле эксклюзивных материалов на Крым.Реалии.
Сулькевич. Из генералов в премьер-министры
1 мая 1918 года стало днем крушения множества надежд: ни крымские татары не получили независимого государства, ни украинцы – присоединенного полуострова. Вместо этого Крым был окончательно оккупирован 52-м германским корпусом Роберта Коша, и теперь именно немцы определяли судьбу крымчан. Впрочем, установить в Крыму прямое военное управление Берлину показалось невыгодным, поэтому немецкое командование принялось искать местные силы, на которые можно было бы опереться. О сложившейся ситуации «перекрестка семи дорог» подробнее можно прочитать в этом материале Крым.Реалии.
После отступления с полуострова войск Петра Болбочана двумя важнейшими общественными силами в Крыму (кроме немцев, разумеется) были крымскотатарское национальное движение и земства. Еще 21 апреля 1918 года, в связи с бегством из Симферополя большевистского руководства, в городе открылось Временное бюро крымскотатарского парламента, неделю спустя – Совет представителей правительственных и общественных губернских учреждений и местных самоуправлений. На Совет возлагалось решение вопросов общего и делового характера, а сам он объявлялся временным, «призванным действовать впредь до окончательного выяснения положения края и первой возможности созыва представителей всего населения». Совет 6 мая решил провести через две недели Общекрымский съезд городов и земств, но немцы этого не позволили – они уже сделали ставку на крымских татар. В результате либералам пришлось довольствоваться созданием Губернского земского собрания и управы при нем во главе с князем Владимиром Оболенским.
Параллельно 7 мая состоялась встреча германского военного командования с Временным парламентским бюро, на которой было достигнуто решение о возобновлении работы Курултая (с января называвшегося Татарским национальным парламентом). Первая сессия возрожденного Курултая открылась 10 мая под руководством спикера Асана Сабри Айвазова. На заседании в качестве почетного гостя присутствовал сам Кош, а среди выступавших оказался Сулейман Сулькевич. В своей первой политической речи на полуострове генерал (правда, уже без армии) подчеркивал необходимость создания крымского правительства и отмечал, что нынешние действия парламента соответствуют главным основаниям политики крымских татар.
В тот же день газета «Крым» так обозначила притязания умеренного крыла Курултая: «На данный момент Крым должен стремиться к созданию независимого государства, созданию независимой Крымской Республики… Будущая Крымская Республика должна выражать волю и интересы большинства населения».
11 мая из Турции в Крым вернулся виднейший деятель национального движения Джафер Сейдамет. Крымскотатарский лидер прибыл в Севастополь на одном корабле с османским военно-морским министром Джемаль-пашой, что вызвало у немцев опасения – не встретят ли их крымские татары как «победителей» и «освободителей». Чтобы избежать неудобного положения и предотвратить распространение неоправданных надежд среди крымскотатарских националистов, Кош отдал приказ встретить турецкого министра так, «как будто он прибыл в немецкий порт». С Сейдаметом обошлись хуже – он приехал поездом в Симферополь, произнес хвалебную речь о Турции в Курултае, и в тот же день был задержан в качестве «гостя» (а по факту находился под домашним арестом) при немецком штабе в симферопольской гостинице «Европейская». Недели «почетного плена» хватило, чтобы он изменил протурецкую ориентацию на прогерманскую.
12 мая в той же газете «Крым» были опубликованы основные принципы управления Крымом, как их понимали «умеренные»:
«1. Правительство создается на коалиционных началах с участием определенных народностей.
2. Татарский Парламент объявляет себя краевым парламентом и принимает меры к скорейшему пополнению своего состава представителями других народностей путем правильных законных выборов…
4. До образования общего парламента правительство несет ответственность перед Татарским Парламентом.
5. Официальными языками новообразованного парламента являются языки русский и татарский».
16 мая Джафер Сейдамет выступил в Курултае вторично, а 18 мая крымскотатарский парламент объявил себя временным государственным парламентом Крыма и назначил Сейдамета премьер-министром. Германское командование обещало сформированному в будущем под его руководством правительству финансовую и вооруженную поддержку, поставку необходимых материалов и техники из Германии.
Однако решения Курултая не устраивали другие влиятельные политические круги на полуострове. По воспоминаниям Оболенского, большинство крымских кадетов, доминировавших в земствах, сошлось на следующей платформе: «Крым не является самостоятельным государством. Это лишь часть России, временно оторванная от центра и занятая немецкими войсками. Формируемое правительство должно считать себя властью лишь до свержения большевиков и образования нового всероссийского правительства. Все заботы власти должны быть направлены на создание порядка и внутреннего благоустройства края. Будучи временной властью в области, оккупированной иностранными войсками, правительство должно отказаться от формирования собственной армии и от дипломатических сношений с иностранными государствами. Во главе правительства должно быть поставлено лицо по взаимному соглашению, но только не Джафер Сейдамет, не внушавший нам никакого доверия».
1 июня земцы выдвинули президиуму Курултая свои условия вхождения в краевое правительство, среди которых – неподотчетность крымскотатарскому парламенту и отвод кандидатуры Сейдамета. Курултай передал эти предложения на рассмотрение парламентских комиссий, а на следующий день практически единогласно признал их неприемлемыми.
5 июня в Симферополе на квартире октябриста Владимира Налбандова состоялась последняя попытка договориться о создании коалиционного правительства. Представители Курултая, кадетов-земцев и крымских немцев достигли шаткой договоренности о замене Сейдамета на Джафера Аблаева, неподконтрольности правительства Курултаю и введении поста министра иностранных дел. Но вечером того же дня Губернское земское собрание ультимативно отклонило проект такого соглашения, а крымскотатарский парламент ушел на летние каникулы.
Провал месячного эксперимента по созданию широкого демократического правительства взбесил немецкое командование, так что Роберт Кош сделал ставку, уже оправдавшую себя в Украине в конце апреля. Он решил передать орган управления Крымом человеку без политического прошлого, но в мундире, – и им стал Сулейман Сулькевич.
6 июня, вспоминал Налбандов, «около 1 часу дня, когда я пришел на квартиру моей сестры, меня уже ждал там генерал-лейтенант Сулькевич с предложением вступить в кабинет, который ему германский штаб только что поручил организовать». И в тот же день, как писал Оболенский, «на улицах были расклеены объявления о том, что генерал Сулькевич взял на себя формирование крымского правительства «с согласия германского командования».
Оставшись без портфеля в коалиционном правительстве, Оболенский преисполнился желчи и дал Сулькевичу едкую и во многом несправедливую характеристику: «Тут в первый раз я услышал фамилию этого несчастного добродушного авантюриста, стоявшего полгода во главе крымского правительства, вынырнувшего затем в правительстве Азербайджанской республики и, в конце концов, погибшего у «стенки»… Очевидно немцы поняли, что Курултай не представляет силы, с которой стоило бы считаться, а вручать власть легкомысленным его представителям нецелесообразно. Поэтому они и выдвинули на пост премьера командира татарской дивизии генерала Сулькевича. Он был мусульманином по вероисповеданию и татарином по происхождению (из литовских татар), и это придавало правительству национальный характер, но одновременно он был генералом царской службы, не зараженным революционными веяниями, а потому они рассчитывали, что он сумеет сохранить спокойствие и порядок. Наконец, он прежде всего дорожил своим материальным благополучием и внешним почетом, ради чего был готов беспрекословно исполнять их волю».
В любом случае, с 6 по 15 июня Сулькевич сформировал свой кабинет – Крымское Краевое правительство – и отправил проект его Декларации на утверждение в главную ставку немецких войск в Киеве. Ответа не было пять дней и 20 июня будущие министры, потеряв терпение, вручили Сулькевичу меморандум, в котором назвали «возможность создания краевой власти сомнительной и маловероятной». В ответ Сулькевич объявил о принятии на себя всей полноты власти в Крыму до окончания переговоров с германскими властями. Впрочем, уже 23 июня группа немецких офицеров прибыла в Симферополь для встречи с министрами. По воспоминаниям Налбандова, «в продолжение двух дней, с утра до поздней ночи, шло обсуждение декларации во всех пунктах, которые как-нибудь могли интересовать немцев… и к концу дня 25 июня спор принял такой характер, что, казалось, все соглашение разрушалось».
Однако, несмотря ни на что, поздним вечером 25 июня 1918 года Декларация Крымского Краевого правительства была подписана, а Сулейман Сулькевич стал премьер-министром полуострова. Второй раз после Хаджи Герая литовская земля дала Крыму правителя.
А кто еще из литовских татар входил в «Лигу Сулькевича» и вместе с ним пришел к власти – мы узнаем в следующий раз.
Продолжение следует.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: