Каким был главный джазовый фестиваль Украины до аннексии Крыма? Удалось ли Koktebel Jazz Festival возродить свою атмосферу после переезда на материковую часть страны? И чем запомнились отдых и работа на полуострове одному из его ведущих? Об этом в эфире Радио Крым.Реалии ведущий Сергей Мокрушин беседует с другим радиоведущим и резидентом фестиваля Koktebel Jazz Festival Сергеем Федотовым.
– Сергей, как для тебя прошел этот нелегкий карантинный год?
– На самом деле ограничения сработали мне в плюс. Так получилось, что из тройки ведущих нашего утреннего шоу «Будильники» на «Русском радио» я один сидел на карантине два с половиной месяца. Естественно, сначала у меня была паника: люди ездят на работу, а я не при делах. Потом я начал выгребаться, и в итоге за карантин я воплотил самую свою большую мечту. Правда, не скажу какую. Теперь ее развиваю.
– Что именно связывает тебя с Крымом?
Я горжусь, что в моих корнях есть кусочек Крыма
– Моя мама по национальности – караимка. Она очень короткое время жила в Крыму, потом переехала в Запорожскую область, где я и родился. Караимы в Мелитополе объединились в свое сообщество, и моя мама очень много туда ходила. Часть того опыта она передала и мне. Я горжусь, что в моих корнях есть кусочек Крыма. Когда мне предложили поработать ведущим на Koktebel Jazz Festival, я просто сразу согласился, мы даже не обсуждали условия. Для меня Крым в то время был совсем другой реальностью. Впервые я попал на концерт в Коктебеле в 2004 году – там выступали De Phazz, а еще японский оркестр. Я такого перформанса в жизни не видел! Потом пошел дождь, музыканты ушли, и на сцену выскочили девчонки, которая стали танцевать топлес под дождем. Я как-то попал в это движение, кто-то приносил вино, мы отмечали до утра… Когда я проснулся в обед на следующий день, то понял, что должен стоять на сцене этого фестиваля и объявлять артистов. Уже через год мне это предложили. В итоге 14 лет я работал ведущим Koktebel Jazz Festival.
– Какой была та фестивальная атмосфера Крыма до 2014 года?
– Она совершенно особенная. Главная сцена фестиваля всегда стояла на нудистском пляже, и вокруг было огромное количество голых людей. Что можно ждать от них, кроме радости и счастья? Охрана или милиция – сколько я был в Крыму, я ни разу не видел их. То ли они работали так незаметно, то ли их было настолько мало, то ли в них не было надобности. На фестиваль люди приезжали именно за музыкой, а не ради того чтобы напиться пива, подебоширить и валяться потом в грязи. Он проходил обычно в бархатный сезон, в начале сентября, поэтому публика должна была вот-вот сорваться и поехать в Киев работать в офисах. Им было жизненно необходимо впитать в себя этот фестиваль. На одном из них познакомилась пара: он из Италии, она из Николаева. Они разъехались на год, полгода не переписывались, потом вспомнили, списались, и на следующем фестивале он со сцены сделал ей предложение.
– Это уникальная история любви для фестиваля в Коктебеле?
– Нет, их было очень много! Музыканты делали предложения. Девушку приглашают на сцену, она плачет, говорит «да», а оркестр играет «Марш Мендельсона». Коктебель сам по себе объединяет людей музыкой.
– Как все изменилось для вас в 2014 году?
Можно считать, что это был новый фестиваль со старым форматом
– Я сразу хочу сказать, что я не участвовал во внутренней кухне – я просто был ведущим и наблюдал за всем со стороны. Первая стоянка фестиваля после того, как он покинул Крым, была в Затоке Одесской области. Это очень попсовый курорт. Мы приехали в самый Апокалипсис заточного караоке: справа поют Аллегрову, слева – Шуфутинского, а джазом и не пахнет. Проходишь буквально 30 метров – из-за угла начинают появляться интересные люди, слышится совершенно другая музыка. В общем, в Затоке было очень странно. Взаимодействие попсы и джаза было на грани. Людей было гораздо меньше, но приехали самые преданные. Их 250-300 человек, они всюду теперь за нами ездят. В Коктебеле фестиваль уже проходил по накатанной, а в Затоке по организации пришлось начинать все сначала. По сути, можно считать, что это был новый фестиваль со старым форматом. Все было, но не было этого коктебельского ветра в груди.
– Что можешь сказать о фестивале, который продолжает проводить в Крыму российский телеведущий Дмитрий Киселев?
– Я перестал ему верить. Когда он выступал на сцене украинского фестиваля, то вещал одни вещи, а когда Крым стал не нашим, он стал говорить совершенно другие вещи. После этого я перестал следить за тем, что Киселев там делает. Для меня главный фестиваль – это наш.
– Следующим этапом для вас были фестивали в Черноморске. Что там получилось сделать?
– Там был огромный пляж, почти такой же, как в Коктебеле. Там можно было расположить гораздо больше сцен, но их сделали две: собственно, главная, и сцена двойного назначения. Днем там выступали новые коллективы, которые хотели о себе заявить, а вечером и ночью – диджеи. Фестиваль работал практически круглосуточно. Мне показалось, что в Черноморске у нас все начало получаться, и туда вернулась та самая атмосфера. На фестиваль начали возвращаться те, кто раньше, после 2014 года, откололся. Они сами подходили и говорили: «Наконец-то вы нашли нормальный дом, наконец-то все будет хорошо, мы будем ездить каждый год». Но в итоге где-то что-то не срослось с городскими властями.
– Наверное, бюрократия и джаз несовместимы.
– Мне кажется, когда чиновники видят, что на фестиваль приезжает большое количество людей и можно на этом заработать, они начинают всячески мешать развитию. В итоге организаторы приняли решение провести фестиваль в Киеве на Трухановом острове.
– И какой была атмосфера на киевском фестивале, по твоему мнению?
Самые радужные отзывы были именно о крымской сцене
– Я курировал открытую сцену – точнее, просто помост с инструментами. Это добавило шарма тому, что происходило. Днем там выступали новые группы, вечером – крымские. И я знаю, что именно вечером на Труханов остров приезжали люди из разных городов, именно для того чтобы послушать коллективы, которые они не видели уже пять лет. Мне кажется, киевский фестиваль получился. Самые радужные отзывы были именно о крымской сцене.
– В 2020 году фестиваль вообще не состоялся. Как ты это перенес?
– У меня была ломка. Организм привык, что где-то в первых числах сентября начинаются сборы на фестиваль – не важно, где он проходит. Я ходил по квартире и думал: «Сейчас кто-то позвонит, что-то произойдет». Дело в том, что президент фестиваля Лилия Млинарич за пару месяцев до этого сказала, что фестиваль будет. Я включился, начал ждать – а ничего не происходит! В общем, все решили перестраховаться из-за пандемии. Конечно, планировать очень трудно, но очень хочется, чтобы в 2021 году фестиваль все же состоялся, потому что и мне, и многим другим людям его очень не хватает.
– Если бы у тебя была возможность поехать в Крым – куда бы ты рванул, помимо Коктебеля?
– У меня есть хорошия друзья, заведующие маленьким отельчиком рядом с Ласточкиным гнездом. Мы очень любили проводить там время, причем до фестиваля. Я бы съездил туда. Вокруг там такая природа, что просто с ума сойти. Плюс еще советские санатории поблизости – я бы походил по этим дорожкам и просто покричал бы в пустые корпуса. Вообще, очень сильно скучаю за Крымом.
(Текст подготовил Владислав Ленцев)
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: