«За правду здесь уничтожают» – крымский журналист

В 2012 году он был признан «лучшим журналистом регионального печатного издания», так труды Евгения Гайворонского отметили в Донецкой области. О себе говорит: всю жизнь стремился помогать людям, блюсти справедливость. Настоящей мечтой коренного дончанина была жизнь в Ялте и любимое дело в любимом городе.

С 2009 года Евгений Гайворонский находил возможности – и часто бывал в Крыму. Тогда родился интересный проект, единственный на всю Украину – монорельс, который объединил бы ряд крымских городов. Евгения пригласили к сотрудничеству, но работу над крымской инновацией прервала российская аннексия.

​– Евгений, как вы встретили события весны 2014 года в Крыму?

– В тот момент я искренне верил в позитивные перемены и, действительно, хотел помогать, чтобы у людей, которые живут в моем любимом городе, решились их проблемы. В 2014 году я увидел, что люди очень ждут перемен, люди хотят, чтобы не было варварского уничтожения природы, хотят социальной справедливости. Здесь была проведена мощная пропагандистская кампания, и людей заставили поверить, что они возвращаются в Советский Союз. Я работал в общественной организации, люди приходили со своими проблемами и искренне верили, что новая власть, новое государство все решит. Я лично составил тысячи обращений к властям с просьбами помочь людям.

​– Что стало препятствием?

– Где-то через год работы у меня возник когнитивный диссонанс: кругом декларируется, что все для людей, что пришло социально справедливое государство… Но на обращения приходят отписки, вырубаются гектарами леса ради варварской застройки, уничтожают Приморский

парк в Ялте. Как оказалось, делают все это бизнес-структуры, которые близки к Сергею Аксенову, к Владимиру Константинову – к (российскому – КР) руководству Крыма. Как так? Нам обещали российское законодательство, справедливость… Глава государства обещал, что ни один крымчанин не пострадает, что будут жить лучше, а вместо этого я вижу захватническкю хищную позицию властей и аффилированного бизнеса.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

«Цензура поможет обуздать страну»

​– С какого момента вы начали публично писать, говорить об этих проблемах?

– В 2016 году я вернулся в журналистику, подумал, что так смогу эффективнее помогать людям. Пришел я в корпункт «Комсомольской правды» в Симферополе, но увидел, что это уже не то издание, которое было в 90-ые годы. Существовали «стоп-листы», было требование: не менее пяти раз в день позитивно упомянуть Сергея Аксенова. Были запреты писать про Олега Зубкова – хозяина зоопарка «Сказка», парка львов «Тайган».

– Как это преподносили?

– Была бумага, были и разъяснения, что, мол, про таких-то людей нельзя писать, если они не заплатят «Комсомольской правде», и это прямым текстом говорили руководители.

Первые пару месяцев было нормально, был шанс писать хоть что-то. Была редактором Настя Леонова – высококлассный журналист, потом она устала от этого, и появилась женщина из Перми. С ее приходом стало ясно, что людей здесь за людей не держат, мы – биороботы, которые за 25-30 тысяч рублей в месяц должны писать, что Аксенов – молодец, а все, кто ему не нравятся – враги, «агенты Госдепа» и украинские провокаторы. Я стал возражать.

– Тем не менее вы продолжили писать, заниматься расследованиями в других изданиях. Когда начались угрозы в ваш адрес?

– Первые угрозы мне стали поступать в 2016 году. Я стоял возле вещевого рынка, ко мне подъехала черная машина, вышли люди с речью: «Ты кто такой? Ростенко – уважаемый человек. Тебя не найдут, ходи осторожней» – и так далее. Тогда мне угрожали за критику Андрея Ростенко – на тот момент он был мэром Ялты, это близкий друг, можно сказать, член семьи Сергея Аксенова. В последствии Ростенко был уволен, на него было заведено дело, так как он украл у министра МВД Колокольцева (глава МВД России Владимир Колокольцев – КР) кусок земли и пытался там начать высотную застройку, потом дело закрыли.

– Угрозы продолжались?

– В следующий раз была история с Гаспрой. В Гаспре был застройщик, который со всевозможными нарушениями строил аварийно опасные 6-7 этажные халупки. Местные возмущались, шла вырубка оливковых рощ, были нарушены все возможные требования техники безопасности, воровали электроэнергию и воду, а жителям поселка застройщик устраивал прессинг. Я написал статью, основанную на документах. После этого ко мне подъехал Андрей Проценко – спортсмен. Сказал, что он друг застройщика Дмитрия Тюкаева, что если я продолжу писать нехорошие статьи, то со мной будут проблемы, за меня дали денег, меня нужно избить и покалечить и, мол, «давай вопрос закроем». Но как закрыть вопрос, если я написал правду, со ссылками на все документы? После была слежка, угрозы, несколько месяцев, звонки. Я обратился в ФСБ, предоставил доказательства, но никаких действий в мою защиту не было. Угрозы и нападения продолжились, а со стороны власти появились заявления, что я инсценировал нападения на себя и я, мол, украинский агент.

– Что произошло 6 марта?

– Я вышел из дома и увидел 12 человек с автоматами в балаклавах, я понял, что пришли за мной. Россия взяла все худшее от Советского Союза, в стиле 37 года. Мне показали какую-то бумажку, сказали, что нужно провести у меня обыск. У них было сомнительное постановление.

Мой адрес был известен узкому кругу человек, а номер квартиры не знал никто, в постановлении же все было указано верно. Я считаю, что это доказательство незаконной слежки, прослушки, вмешательства в мою личную жизнь со стороны крымских органов власти. Обыск произошел с угрозами, повредили мой российский паспорт, изъяли украинский паспорт, пять мобильных телефонов, требовали к ним доступ, залезли в мой компьютер.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Многострадальная свобода слова в Крыму

​– То есть силовики получили доступ к вашим файлам?

– Полный доступ ко всему. Обыск продолжался 6 часов, вывернули все, забрали личные вещи и даже банковские карточки.

Ранее мне от Сергея Аксенова передавали прямую угрозу, мол, я пишу о действиях его родственницы Евгении Добрыни, которая национализировала и забрала у простых людей гостиницы, кафе. Я так понимаю, обыск – и есть воплощение угроз от Сергея Аксенова.

– То есть то, что прозвучало, получило подтверждение?

– Именно. После меня повезли в горотдел милиции, угрожали депортацией в Украину (материковую – КР), брали анализ на наркотики, говорили, что мои документы недействительны. Там же мне прямо сказали, что «тебя не станет, твоей сестры не станет, твоей матери не станет». Это были сотрудники Центра по противодействию экстремизму.

– Вы считаете, что вам дадут дальше жить спокойно в Ялте?

– Мне страшно и за мою жизнь, и за жизнь моих близких, поэтому я хочу обратиться к международному сообществу, чтобы они взяли на контроль эту историю. За свободу слова, за попытку рассказать правду, за попытку помочь людям здесь уничтожают. Ощущение, что я помимо своей воли стал героем фильма «Обитаемый остров» или «Властелин колец». В последнем некое существо ради власти уничтожает все вокруг, а в первом – тоталитарный режим: людям промывают голову, а думающих объявляют выродками и уничтожают.