«Давление продолжается»: о чем не говорят российские власти Крыма

ООН вновь фиксирует нарушения прав человека в аннексированном Крыму. При этом подконтрольные России власти Крыма заявляют о клеветнической политике со стороны Украины и Запада. При этом на прошлой неделе адвокат Эмиль Курбединов сообщил, что власти практикуют по отношению к несогласным с политикой России крымским татарам и украинцам советские методы карательной психиатрии.

В конце марта 2017 года украинские правозащитники представили отчет о насильственных исчезновениях в Крыму. Документ систематизирует информацию за период с 27 февраля 2014-го по 31 декабря 2016 года. По словам авторов, из 43 человек, похищенных в этот период в Крыму, 17 освобождены позднее, 18 считаются пропавшими без вести, 6 найдены мертвыми, 2 нашлись в российских тюрьмах. ​

В прошлом году подконтрольный Кремлю Верховный суд Крыма запретил Меджлис крымскотатарского народа, а часть крымских политзаключенных российское следствие обвиняет в террористической деятельности – это дело по предполагаемым участникам международной исламской политической партии «Хизб ут-Тахрир». Других крымских узников российский суд обвиняет в организации массовых беспорядков и насилии – речь об акции 26 февраля 2014, когда под крымским парламентом состоялся митинг сторонников территориальной целостности Украины и противостоящих им активистов партии «Русское единство». Крымские силовики систематически задерживают граждан, якобы проверяя на причастность к терроризму или незаконной миграции.

Международные организации регулярно представляют отчеты о массовых репрессиях в Крыму. А 15 апреля Международный суд ООН обязал Россию прекратить притеснять права крымских татар и других жителей аннексированного Крыма.​

Почему на полуострове говорят об отсутствии преследований и репрессий, а уголовных дел в Крыму становится все больше? Чем обернется для России политика преследования несогласных с аннексией? Об этом говорим с представителем Меджлиса крымскотатарского народа Эскендером Бариевым.

– Эскендер, российский глава Крыма Сергей Аксенов на медиафоруме в Алуште заявил, что никаких преследований на полуострове нет, потому что нет пострадавших – есть только благополучие, межнациональный мир и представительство крымских татар в органах власти. Что вы можете об этом сказать?

– Проведение подобных форумов и подобные высказывания так называемых лидеров Крыма говорят о том, что работа украинских дипломатов, МИДа, правозащитных и общественных организаций эффективна. Реакция со стороны международного сообщества, в том числе резолюции ООН и Европарламента, Комитета министров Совета Европы говорят о том, что наша работа влияет на Россию, на оккупационную власть – и она пытается оправдаться, показать, что в Крыму все хорошо.

Но мы же видим информацию не только из соцсетей – мы собираем материалы, и на их основании подаем жалобы в конвенционные органы ООН, подаем заявления в Европейский суд по правам человека. Это наша доказательная база, и она говорит о том, что в Крыму нарушаются права человека. Нарушается коллективное право крымскотатарского народа. Мы прекрасно знаем международную реакцию на решения так называемых судов на оккупированной территории, решение Верховного суда о запрете Меджлиса. Когда крымские власти отрицают репрессии, нарушения прав человека, они рассчитывают прежде всего на внутреннюю аудиторию – крымчан и россиян.

На самом же деле все иначе. Накануне представители ООН озвучили новый отчет о ситуации с правами человека в Крыму. Там идет речь о ретроспективном применении уголовных законов – то есть людей судят за противозаконные с точки зрения российского законодательства действия, совершенные еще до введения этого самого законодательства. Говорится об отсутствии, непредоставлении медпомощи политическим заключенным. О насильственном призыве к службе в Вооруженных силах Российской Федерации – по официальным данным, от такой службы уклоняются около 10% призывников. Также до сих пор не выполняется приказ Международного суда о прекращении репрессий по отношению к крымским татарам. Давление продолжается.

– Есть ли данные, сколько крымских татар сейчас находятся под преследованием, сколько исчезло, скольких удалось спасти от российкого «правосудия»?

– По нашим данным, из 14 человек, числящихся пропавшими без вести, 11 являются крымскими татарами. Из 41 политзаключенного – 23 крымских татарина. Речь о тех, кто находится под стражей. Кроме того, ведутся уголовные производства. Например, Ильми Умеров вроде бы находится дома, но постоянно происходят суды, оказывается давление. Сулейман Кадыров – также дома, у них с Умеровым похожие статьи, как и у журналиста Николая Семены, постоянно находящегося под давлением. Люди у себя дома, но они несвободны, и это очень влияет на здоровье. Также запрещают свободное проведение собраний, часто проводятся насильственные задержания. И в основном такое воздействие осуществляется на крымских татар, под разными предлогами.

– Если попытаться посмотреть на ситуацию глазами крымских властей, действительно все хорошо: точечные проблемы, однако крымские татары реабилитированы указом президента Владимира Путина, есть мечети и хаджи, представительство в органах власти. Почему же вы говорите, что весь крымскотатарский народ подвергается репрессиям?

– Если говорить об указе о реабилитации – он никак не повлиял и не повлияет на крымских татар, потому что реабилитировало их само государство-преступник, то есть СССР, еще в 1989 году. Другой вопрос – что предпринимается? По факту, процессов реабилитации на территории Крыма не происходит.

Если говорить о «точечных» нарушениях прав – я не согласен с такими формулировками. Когда массово задерживают людей в кафе, мечетях, на рынках, вывозят в отдел по борьбе с экстремизмом, когда насильно берут отпечатки пальцев – разве это не массовое давление на людей? Суммарно это более тысячи случаев.

Да, строят Соборную мечеть – на фоне постоянных обысков в семьях мусульман, крымских татар. Это уже не точечные проблемы. У Аксенова одна задача – показать, что все хорошо, и никаких репрессий нет. Нам рассказывают, что строятся национальные школы. Ни одна еще не построена. Если речь о представительстве в структурах власти, то, в первую очередь, сами крымские татары не хотят быть соучастниками международного преступления. В структурах оккупационной власти Крыма – лишь единичные представители крымскотатарского народа.

Если власть хочет продемонстрировать готовность к диалогу и решению наших проблем, она должна прекратить преследования, обыски, отпустить политзаключенных, расследовать случаи убийств и похищений. Тогда я соглашусь с тем, что оккупационная власть не нарушает права человека и пытается найти преступников.

– Официальный представитель МИД России Мария Захарова считает, что единственные доказательства репрессий в Крыму – это соцсети. Так ли это?

– Многие правозащитные организации, работающие с Крымом, ведут работу с адвокатами, активистами на местах. Мы пытаемся собирать кейсы, фактаж. Кроме того, часть информации о нарушениях прав человека в Крыму подана в судебные органы. В рамках судебного производства мы не можем говорить обо всех делах. Однако работа по сбору информации ведется. Конечно, пострадавшие боятся свидетельствовать, давать показания компетентным органам. Но мы работаем, и утверждение, что нет фактажа – это неправда.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)